«Погранец». Зеленые фуражки

– Служба такая, – буркнул Федор.

– Служба? Настоящие мужчины на фронте, а не в глубоком тылу копаются в женском белье.

В голосе женщины презрение. Неприятно Федору, не будешь себя в грудь бить, говорить, что воевал с немцами. Да и сейчас на своем посту пользу Родине приносит. Один разведчик вражеский или агент, диверсант большой урон стране и армии нанести может. И он тут, в тылу, сберегает своей службой сотни, а может, и тысячи солдатских жизней на фронте.

Пограничники с разбитых, но не уничтоженных немцами застав вошли в войска по охране тыла РККА, выполняли контрразведывательные, разведывательные и особые дирекции. Пограничники за годы войны уничтожили или взяли в плен 320 тысяч солдат и офицеров вермахта, задержали 1834 диверсанта, уничтожили 9 тысяч бандитов, а 29 тысяч преступников арестовали, обезвредили 4 тысячи контрабандистов.

Обыск у начальницы цеха в комнате результатов не дал. Федор извинился за беспокойство, вышел в коридор. А тут уже Василий рядом с Сучковым стоит, с ноги на ногу переминается, глаза блестят. Федор сразу понял – что-то нашли. Подошел, наклонился.

– Говори.

– Провод на чердаке, антенный. Здесь рация, в здании.

– Молодца!

Комендантша неподалеку делала безразличный вид, но пыталась подслушать, уж слишком сосредоточенно пялилась на пустую стену.

– А куда провод идет?

– Черт его знает, куда-то вниз, на первый этаж.

Федор кивнул Сучкову:

– Стой здесь.

И к комендантше:

– Спускаемся на первый этаж.

Уже на этаже спросил:

– Ключи от комнат у кого?

– У жиличек.

– Полагаю, дубликаты у вас есть? Возьмите, пройдем по этажу.

Одна комната жилая, другая, третья. Их Федор решил оставить на потом.

– А тут что?

– Комната кастелянши. Белье, подушки, матрацы и все такое.

– Откройте.

Вошли. Комендантша включила свет. Под потолком зажглась засиженная мухами сорокасвечовая лампочка. На деревянных стеллажах стопки простыней, наволочек, пододеяльников. У другой стены байковые одеяла, подушки, несколько матрацев. Василий толкнул локтем Федора, показал на окно. Опа-на! Через щель в раме проводок тянется. Если не акцентировать внимания, не заметишь.

Федор повернулся к комендантше.

– Кто кастелянша, где живет?

– Вера Бирюкова, живет здесь же, в восьмой комнате.

– У нее ключи от комнаты есть?

– А как же!

– Ведите к ней.

В комнате четыре девушки, тесно. Кровати впритык, шифоньер, небольшой стол и единственный стул. Девушки уже в постелях, собирались спать, время позднее.

– Кто Бирюкова?

– Я, – приподнялась одна.

– Одевайтесь, выходите.

– Отвернитесь хотя бы.

Федор отвернулся. На спинке кровати висело платье, кофта, он их ощупал. Комендантша ухмыльнулась. Не мужское дело женскую одежду мять. Не НКВД, а извращенцы какие-то. Женщина уже строила планы завтра громогласно оповестить всех о методах работы НКВД, позлорадствовать. Как же, врага народа в безобидной кастелянше разоблачили.

– Я готова, – сказала Вера. Голос ее дрожал, выдавал волнение.

Как только все трое зашли в служебное помещение, Василий схватил Веру за обе руки. Неожиданно и необъяснимо даже для Федора. Левую кисть отпустил почти сразу, а правую погладил, осмотрел, потом повернулся к Федору.

– Она.

Поднял кисть девушки.

– Смотрите, на указательном и среднем пальцах натертости, даже можно сказать сухие мозоли от ключа.

Федор сразу понял, о чем речь. Радисты при тренировках работают на передающем ключе часами, на пальцах набиваются характерные отметины. Да и во время дальнейшей работы они только усиливаются. Непосвященному человеку они незаметны, да и не говорят ни о чем. Это как у снайпера – натертость на крайней фаланге указательного пальца от спускового крючка.

Глаза у Веры сразу испуганными стали, наполнились слезами.

– Сама рацию покажешь или искать будем? Все равно найдем. А добровольно выдашь – зачтется.

Девушка глубоко вздохнула, прошла в угол комнаты, приподняла угол доски, сдвинула ее. Запустив руку, вытащила один деревянный футляр, потом другой.

– Отойди!

Федор опустился на колени, пошарил рукой в тайнике, выудил запасную батарею и блокнот. У комендантши при виде рации и прочего «добра» челюсть отвисла. Но женщина быстро пришла в себя, влепила радистке пощечину.

– Сука продажная! Сироткой прикинулась, тварь! Пожалела я тебя, на легкую работу поставила, змея подколодная!

Радистка голову в плечи втянула. А комендантша ударила ее еще раз. Федор схватил ее за руку.

– Не стоит. Она нам еще нужна. Вы лично никому ни слова.

Комендантша кивнула.

– Если проболтаетесь, сорвете всю операцию, привлеку как пособницу.

Комендантша часто и мелко закивала. Она была в шоке. Ей казалось раньше, что она за порядком в общежитии наблюдает. Мышь мимо не проско-чит, не то что враг. А тут милая девушка, не подумаешь, выходит – проглядела, не проявила бдительности.

– Давно она у вас проживает?

– Со средины декабря.

– Мы ее забираем. Если кто интересоваться будет, скажете, что с документами непорядок. Василий, грузи ее технику в наволочку, уходим.