Пограничная река

Ужин устроили уже в сумерках. Шестьдесят землян и ваксов расселись вокруг огромного костра, разведенного по центру круглого каменного укрепления. Этот костер был предназначен не для приготовления пищи — просто нет ничего приятнее, чем вкусно поесть у хорошего огня, отмечая победу. Свинину жарили на других — поменьше, устроенных за ограждением. Олег после долгих колебаний разрешил открыть три бочонка трофейного пива: у дикарей оно крепкое, но на такую толпу не хватит — не опьянеют. А вот нервы подлечатся — долгие переходы, и последующие бои сказывались на психике не лучшим образом.

Держа в одной руке толстый прутик с нанизанной узкой полосой прожаренного мяса, а в другой деревянную походную кружку, наполненную пивом, Олег, встав, как командующий произнес первый тост:

— Выпьем за наших друзей: Мура и его сильных воинов! Сегодня они потрудились на славу! Надеюсь, мы еще немало боев проведем плечом к плечу: мне с ними нравится!

Олег, разумеется, немного лукавил: сегодня победу одержали мушкеты в руках землян. От союзных ваксов толку было не слишком много. Но не стоит забывать про дипломатию: доброе слово любому приятно.

Мур поспешно перевел слова Олега для своего войска, не забыв при этом еще и про храбрость и удачливость своей армии пару слов от себя ввернуть. У ваксов, как ни странно, тоже принято было говорить тосты, и на перевод Мура они отреагировали по привычному бурно: вскинув кружки над головой, как бы отсалютовали Олегу. При этом троглодиты хором испустили столь дружный вопль, что в загоне проснулись свиньи, поддержав воинов испуганным визгом.

Вождь ваксов, выхлебав свою кружку, поспешил налить добавки: ему не терпелось поскорей произнести ответный тост:

— Друг Олег! Друг Максим! Все другие друзья! Вы сегодня храбро сражались! Вы наказали пожирателей кала: убили их воинов, сожгли их деревню, украли их скот. Я хочу выпить за вашу храбрость, за вашу удачу, за ваше оружие! Пусть у вас всегда будет много добычи! И пусть все ваши враги станут нищими!

Олег, вполуха случая речь дикаря, заинтересовался его новой боевой раскраской. Ваксы по своему обычаю перед боем разрисовывали лица рыжей охрой и толченым древесным углем. К этому люди давно привыкли — видели не раз. Но сегодня у Мура на лице было нечто новенькое: рисунок тот же, вот только нанесен ярко-красной краской. Ничего подобного видеть до сих пор не доводилось.

Хотя почему не доводилось? Воины, засевшие сегодня на скале, были разукрашены похоже. И в этом поселке у многих такие же ярко-красные рисунки были.

Олега охватило позитивное предчувствие.

Протиснувшись к Муру, он указал ему на лицо:

— Краска! Откуда ты взял такую краску?!

Вождь, запив полупережованное мясо обильным глотком пива, невнятно ответил:

— Олег — это хорошая краска. У меня ее теперь очень много. Ты хочешь и себе нанести боевой рисунок? Я могу приказать Иуму Пожирателю Пальцев: он украсит твое лицо быстро и красиво — ты сразу понравишься нашим женщинам, несмотря на то, что худой.

— Нет уж! Спасибо! Дамы обойдутся! Я просто хочу знать: откуда ты взял эту краску?! Я никогда не видел ее еще. Откуда?!

— Друг Олег, странно видеть твое волнение из-за какой-то краски. Не волнуйся — у нас ее еще много. Мы ее украли в доме алтанака. Там много рыжей охры, много толченого угля, и много кровавого камня. Нам надолго его хватит для украшения лиц.

— Кровавый камень? Ты можешь мне его показать?

— Прямо сейчас? Даже не допив пиво?

— Да! Сейчас! Если это окажется то, о чем я думаю, то сразу прикажу открыть еще один бочонок.

Мур, одним невообразимо быстрым глотком прикончив содержимое кружки, поспешно выдохнул:

— Ну тогда поспеши за мной — сейчас покажу!

Вождь, чуть ли не раскидывая народ со своего пути, кинулся к груде трофеев. Сняв крышку с корзины тонкого плетения, он сунул в нее руку, вытащил горсть темных камней, протянул Олегу. Тот, взяв их, еще не разглядев, почувствовал — это оно. Характерная металлическая тяжесть — такую огромную плотность имеют лишь рудные минералы, причем далеко не все. А уж изготовлять красную краску можно только из одного.

Разглядев увесистый темно-красный камешек, скрывая азартное возбуждение первооткрывателя, чуть слышно произнес:

— Мур — с меня бочонок.

Глава 9

Из поселка аборигенов после запуска ушло девятнадцать пассажиров — двенадцать мужчин и семь женщин. После утренней схватки их осталось только восемь: пять мужчин и три женщины. Обух удавился сам, не желая быть обузой отряда, трое погибли в сарае, не найдя в себе даже капли смелости чтобы вступить в бой с единственным метателем дротиков — тот им разнес головы своим топориком. Еще трое мужчин пали от тяжелой секиры гиганта, кроме них он успел зарубить двух женщин, прячущихся в сарае. Одну женщину убило шальным дротиком — абориген целил в Андрея, но вместо него угодил, по закону подлости, в самую молоденькую и крепкую. Так же умерла больная женщина, та самая, с проблемами почек. Ее не зацепили — сама умерла. Очевидно, просто уставшее сердце не выдержало такого жестокого стресса.