Пограничная река

— Мне бы раньше кто сказал, что я будут их разводить, не поверил бы. Боялся их как ос или шершней. А ведь зря: пчела просто так тебя не тронет, а если ужалит, так сам в этом и виноват. Незачем ей просто так человека жалить: после этого ведь бедняжка помирает. У меня сейчас пять колод и четыре улья своих, и я вам честно скажу: ульи один другого лучше, а от колод надо отказываться. Лучше уж заплатить мастерам, и позабыть про возню с этими бревнами, чем потом с ними корячиться. Меду накачал: на полпоселка хватит. Летом, конечно, повозиться пришлось с ними: пока привык к этому делу, пока научился вывозить на нужные поляны… Время много ушло… Давилку свою хотел сделать, да потом подумал: а нафига мне она? Я же не бомж беспризорный — при большом поселке живу, — уж где подавить всегда найдется. А осенью еще получил сироп от Круга, взамен за мед и воск. По плавням тростник растет со сладковатыми стеблями — мы его сахарным называем. Сахара их него никто еще не добыл, но патока получается знатная. Вонючая, правда — люди ее не жрут, только на брагу пускают и самогон, но на подкормку пчелкам пойдет. Осенью я их подкормил, а как пошли морозы, опустил ульи в омшаник. И сразу призвали меня для похода в Хайтану. Как там мои пчелки теперь? У чужих людей теперь остались… Надеюсь, все у них хорошо: вернусь, и они пожужжат мне радостно. На роение не попал уже, конечно, и ждать теперь придется до следующего года, ну да ладно — и девяти семей пока хватит. А уж на будущий год я развернусь: десятка три котов [18]поставлю — места знаю верные.

— Слушай, пасечник, ты скажи, а северяне и островитяне чем налоги платят? Тоже воском и медом?

— Не, у них не так все. У северян народ разбит на коммуны, по роду занятий и месту проживания. Каждой коммуне указан вид налога, его объем и сроки выплат. Если ты рыбак, то рыбой снабжаешь гарнизон в ближайшей крепости. Охотник дает мясо и шкуры, кто с земли живет, тот отдает зерно и овощи. Мастеровые мужики изделия по заказу делают: что Монаху надо, то им и заказывают. По слухам дерут с них по три шкуры, но народ особо не жалуется — все к ногтю придавлены. Кто сильно недоволен, те сбегают часто. Хотя мастеровым этот путь закрыт: Монах договор составил, чтобы их не принимали ни мы, ни островитяне, и запретил специалистам бегать. Если поймают, шкуру спустят. У островитян проще: как при коммунизме живут — все пашут, и ни у кого при этом ничего нет. Пока что этот номер у них проходит — при постоянной угрозе деваться просто некуда. Но уже в прошлом году послабления были и у них: крестьянам, живущим отдельно, выдавали семена и назначали единый налог зерном. И у них тоже пчел разводят: есть хорошие поляны цветочные, и лип хватает, и узкий лес по пойме идет. Гречиху вроде бы у местных покупали — это вообще не мед, а песня получается.

Серж, хитро повернув тему к любимым пчелам, опять нездорово оживился. Сбить его с этой темы уже не удалось: Андрей так и заснул под нескончаемые рассуждения о котах со смазанными прополисом летками, о старых матках и о тактике подсовывания проблемным семьям чужого приплода.

Глава 10

На текущую воду можно любоваться бесконечно. Особенно если точно знаешь, что тебя впереди ожидает адское пекло.

Эх — будь Добрыня подобрее, полностью соответствуя своему редкому имени, не послал бы сюда своего уважаемого горного инженера, адмирала и полководца (в одном лице). После того, что Олег проделал, положено в оплачиваемый заслуженный отдых посылать на курорты, навешав перед этим орденов и обеспечив бесплатным молоком. Мало того, что отряд в считанные дни разобрался с горными людоедами, мало того, что обнаружили ртутную руду, так эту киноварь им сами людоеды и доставили.

Целых двадцать корзин киновари. Олег, отпустив пленных, велел им передать своим вождям, что люди отсюда уйдут, только если получат камень для красной краски. И чтобы не выглядеть рэкетиром-нищебродом, впридачу пятьдесят свиней и столько же коз потребовал. В противном случае поклялся, что не уйдет отсюда, пока не сожжет все селения, и не убьет последнего каннибала.

Дикари перед лицом опасности позабыли про былые разногласия: двадцать корзин в лагерь принесли ваксы разных племен — среди них были и местные, и те изгои, которых вождь раньше держал за рекой. Олег через них передал Твнкилду неприятные новости, заявив, что тот каждое лето и каждую зиму должен приносить столько же киновари к мосту. Цифру эту он назвал после согласования по рации с химиком-Ломом необходимых объемов поставок. Назвал с запасом: пусть лучше в четыре раза больше будет, чем не хватит. Судя по всему, ртутной руды у них много, раз так быстро собрали.

Твнкилду предстояло сделать выбор: или наплевать на требования землян, или выполнять. В первом случае он рисковал увидеть на своей земле злых островитян со смертоносными мушкетами. Во втором случае, потеряв несколько жалких корзин с рудой, он получал нечто большее: целые полгода жизни без нежелательных гостей.

После всего случившегося на его месте даже полный идиот выбрал бы второе.