Пограничная река. (Тетралогия)

— Видишь? Магнитные свойства хорошо проявляются. Вот это еще один дополнительный признак. И таких признаков множество — их набор присущ каждому минералу. Вас я этому научу, только не все сразу. Вы пока только азы получать начали, а ты уже решил, что стал в нашем деле профессором. Нездоровый у тебя энтузиазм. Вот полезешь сейчас без меня в принесенных образцах копаться, и от суеты своей перепутаешь прилагающиеся к ним таблички. И все — образец станет бесполезным. Люди повсюду собирают необычные камни, — так приказал им Монах. К каждому камню привязывается табличка из коры, на ней пишется место находки, имя и фамилия того, кто нашел. Образцы собираются в ящики, когда их накапливается много, везут ко мне. Здесь я все изучаю, и если нахожу полезный, пишу письмо северянам, описываю им свои соображения, и вкладываю табличку. Какой смысл будет во всей этой работе множества людей, если таблички ты перепутаешь? Да никакого. А вдруг там попадется ценная руда? Мы и знать не будем, откуда она. А все из-за того, что кто-то был настолько тороплив, что ему даже в дверь постучаться некогда. Беги давай — без вас я ящики раскрывать не буду.

— Так ведь лодка уйдет, — они вроде бы ночевать у нас не собираются. Выгрузили свои камни и смолу, а теперь загружаются железом. Спешат. Вы до их отхода можете не успеть все рассмотреть.

— А я и не спешу. Северяне здесь часто бывают, да и наши к ним постоянно ходят — письмо отправлю без проблем. Камни спешки не терпят — их жизнь вечность, так что денек-другой подождут. Беги уж, чудик, не переживай, без тебя не начну.

Малец, наконец, исчез. Олег вздохнул с облегчением. Идея с обучением детей и подростков была, разумеется, ценной, с прицелом на далекую перспективу, вот только педагогическим талантом наделены не все. У Олега он напрочь отсутствовал, а за последнюю неделю он и вовсе аллергию на недорослей заработал. Проще с хайтами рубиться, чем этих короедов чему-то научить. Учится или не желают, или проявляют при этом какой-то нездоровый энтузиазм — липнут к учителям будто репей, днем покоя вообще не дают. Учитывая, что жена вчера намекнула на вероятное пополнение семейства, и ночью покоя скоро не будет.

Делать колыбель? Или рано? Она же ни в чем еще не уверена. Женщины все же иной биологический вид — их не понять. Олег раньше был уверен, что они хоть в своем организме разбираются досконально, так ведь нет — ей тесты какие-то надо, чтобы точно убедиться. И где он эти тесты возьмет? Она сдуру намекает, что, мол, в центре катастрофы добра лишнего много, может на руины аптеки попросить покопаться народ — там поищут ей ценный медикамент. Ага, счас — соберет всех работяг и пошлет их за Нару, поискать там тесты на беременность. Интересно, что они ему на это ответят? А что принесут? В лучшем случае колесную пару от железнодорожного вагона. «Извини, начальник, в тестах мы не сильны, но зато вот железяку нашли очень ценную — тебе в хозяйстве пригодится. Лови на голову». Максу, вон, жена его, сразу заявила, что скоро тот станет папой, и даже день события назвала. Хотя она у него местная, из кшаргов брал, от крестьян, которые от земли живут, а вот у Олега супруга земная, самая что ни на есть городская. Цивилизацией испорчена — двух лет на возвращение к природе маловато.

Нет — не будет он колыбель пока делать. Рановато. Да и полку эту до вечера отложит — наработался уже с мебелью сегодня. Надо все же сходить к пристани, проследить за ящиками. Толку от этого проекта Монаха пока что немного — ценных месторождений вроде бы не обнаружили, но и совсем махнуть рукой на это дело некрасиво. Северный правитель может и обидеться. Он свято уверовал в великий геологический талант Олега, считает его лучшим рудознатцем, вот и затеял сбор образцов в своих владениях. Отказывать неудобно, да и много времени изучение не занимает. А если совместить исследования с обучением детворы, так и вовсе все довольны.

К пристани Олег пошел длинной дорогой. По короткой идти теперь выйдет дольше — там сейчас мостовую укладывают. Все завалено кучами булыжников, песка и глины. С мостовой Добрыня поторопился… Конечно, весной и осенью грязновато, но если конский и свиной навоз регулярно убирать и колдобины подсыпать песком, то нормально. Поселок расширяется и улучшается с каждым днем. Притока землян, конечно, давно уже нет, но кшарги охотно тянутся, или просто беглые восточники. Местных берут охотно — отличные трудяги и не обременены лишними амбициями. Крестьяне — для них местные порядки рай земной. Лет пять спокойной жизни и местных здесь станет больше чем землян, но при этом они будут надежно ассимилированы. Хотя и свои обычаи, конечно, привнесут — от этого никуда не денешься. Но это не беда — главное брать от соседа только полезное, а дурное пусть забывает перед тем, как войти в поселок.