Пограничная река. (Тетралогия)

— Мы не специально особняком живем. Где есть поля под пашню, там и селимся.

— Во! Точно колхозник! Уже начал говорить «мы»!

— А я и не отказываюсь, — ухмыльнулся Макс. — Вот, посмотри на это поле: тут полторы крестьянские семьи прокормятся, а если урожаи будут хорошими, то излишков хватит еще на несколько семей поселковых. За холмом там еще побольше поле есть. По моим прикидкам пять семей здесь могут прожить: как раз их хватит, чтобы всю пашню обработать, а скот можно пасти в долинке ручья и на склонах холмов. Но шестой семье в этом месте уже тесновато будет, так что придется им искать для себя другие поля. Не получится здесь большого села. Как по мне, то лучше мест, чем по островам и берегам Фреоны, нет. Лес свести, и получатся отличные ровные поля. По весне их еще и удобрять будет речным илом. Вроде долины Нила житница выйдет.

— Не… про реку пока забудь. Рановато нам еще берега Фреоны осваивать. Если налетят большие корабли хайтов, все пожгут. Флот у нас, конечно, боевой, но слабоват и малочислен. Да и не может он постоянно дежурить. И река, к тому же, своенравная. Кшарги говорят, что там иногда наводнения бывают не по сезону. Зальет поля водой, и все — накрылся урожай.

— Никогда там еще наводнений таких не было. Половодье весной, конечно, очень серьезное, но в остальное время тишь да гладь. Максимум, на несколько сантиметров вода поднималась, и то нечасто. Я в плавнях частенько охотился, у меня там для интереса палки стояли с зарубками уровней.

— Мы тут два года всего, а ты уже решил, что самый умный здесь. Кшаргам врать ни к чему — сказали, что бывают наводнения, значит бывают. Не станем мы там поля засевать, — нельзя нам пока рисковать. Можно, конечно, дамбы защитные насыпать, но это работа огромная — мы ее нескоро осилим. Хайты себя зимой показали: они такие же опасные, как и раньше, и я их осаду не забыл, что в первую нашу осень была, еще на острове. Тогда нам повезло, но больше испытывать везение не хочется.

— Ладно, Добрыня, о перспективах развития сельского хозяйства мы уже поговорили, теперь давай, колись — зачем приперся? Небось, горишь желанием оторвать меня от нелегкого крестьянского труда — мечтаешь сменить мне орало на меч?

— Угадал. Мур жалуется, что горные ваксы их сильно достали. Воинов он там без толку теряет, помощи просит. Олег туда пойдет, с хорошим отрядом. Вот, думаю, кого с ним послать. Тебя замом поставить при нем неплохо было бы: ты общий язык и с людьми и с ваксами хорошо находишь и не спишь на ходу при этом. Осенью отлично себя показал, когда с хайтами на севере рубились, хорошо бы и сейчас так же поработать. Приказывать я не могу: у тебя скоро в семье пополнение намечается, так что…

— Надолго это?

— Сам не знаю. Думаю, с ваксами они быстро разберутся, но потом Олег еще по предгорьям пошарит и, может, в Гриндир, наконец, заглянет — Мур с этим делом помочь обещал.

— Гриндир понятно, а что значит «по предгорьям пошарит»?

— Ну, мы плохо знаем горные края, интересно же. Может, что-нибудь полезное там найдем. Млиш рассказывал, что там раньше ртуть добывали.

— Млиш твой из ума выжил почти. В маразм давно уже впадает. Да и зачем нам ртуть? На термометры, что ли? Как по мне, так без них спокойно обойдемся. Да и ядовитая она.

— Дурак ты. Ртуть нам нужна на капсюли для ружей, на трубки для пушечных зарядов, на взрыватели и детонаторы. С ней можно будет нормальную артиллерию создать, да и отказаться от кремневок и фитильных ружей. Алик говорит, что переделать наше оружие на капсюльное будет несложно, вопрос только в капсюлях. А там можно будет подумать и о массовом производстве гильз, и будем потом хайтов из пулеметов косить. Так что ртуть нам очень нужна.

— Я с Ломом недавно говорил — он вроде над этим работает. Собирается из свинца что-то делать, не хуже гремучей ртути начинка должна получиться.

— Балабол твой Лом. Он уже несколько месяцев химичит что-то, но толку мало. Капсюли его через один срабатывают — нам такое не надо. Я его за жабры взял, так он признался, что с гремучкой проблем не будет: с ней работать гораздо проще. А насчет яда — свинец такая же гадость, как и ртуть. Будь моя воля, сжег бы химический цех вместе с Ломом — хватит мне людей травить. Но с другой стороны капсюли нам тоже нужны. Очень нужны…

— Ладно, уговорил. Но Добрыня: я надолго буду оторван от своей семьи. То, что Литали может родить без меня, это еще более-менее терпимо. Но то, что я не смогу все это время помогать семье… Тут же работы непочатый край: каждый человек у нас на счету. Даже дети работают. Ты не обижайся — я не от жадности, но как-то это компенсировать надо. Сам должен понимать.

— Да понимаю я все, — кивнул Добрыня. — Давай так: у вас, как я знаю, лошади нет в хозяйстве?

— Нет. Вол есть, на нем и пашем.

— Лошадь дам.

— Насовсем?

— Да.

— Откуда такая щедрость? — удивился Макс. — Лошадей, насколько я знаю, не хватает.