Читаем Пограничная трилогия: Кони, кони… За чертой. Содом и Гоморра, или Города окрестности сей полностью

Пограничная трилогия: Кони, кони… За чертой. Содом и Гоморра, или Города окрестности сей

Днем они свернули с дороги, поехали на юг через пастбища. Возле старого ветряного насоса, мерно поскрипывавшего на ветру крыльчаткой, они напоили коней из стоявшего под его башней объемистого стального бака. Подальше к югу, в дубняке, паслось большое коровье стадо. Лэнгтри решено было объехать стороной, да и вообще, от греха подальше, переправляться через реку решили ночью. День выдался теплый, они выстирали рубашки и продолжили путь, не дожидаясь, когда те высохнут, — надели их прямо мокрыми. Окрестности просматривались неплохо, но, сколько они ни озирались, мальчишки на гнедом жеребце видно не было.

К вечеру, оказавшись восточнее Пампвилла, пересекли пути Южно-Тихоокеанской железной дороги, а еще через полмили разбили лагерь. Когда они вычистили и стреножили коней и развели костер, уже стемнело. Джон-Грейди положил седло ближе к огню, а сам отправился в прерию. Стоял там, слушал тишину. На фоне багрового неба четко выделялась водонапорная башня Пампвилла, а рядом с ней повис рогатый месяц. В сотне шагов от Джона-Грейди похрустывали травой кони, но больше ничто не нарушало синего безмолвия прерии.

К полудню они пересекли Девяностое шоссе и поехали через луга, то и дело минуя коровьи стада. Далеко на юге, словно миражи в пустыне, то появлялись, то скрывались в дымке мексиканские горы. Еще через два часа показалась и река. Сняв шляпы, Джон-Грейди и Ролинс уселись над невысоким уступом — сидят, глядят в воду. Река была мутной от глины и сердито бурлила на стремнине чуть ниже по течению. Под уступом начинались заросли ивняка и осоки, а высокий противоположный берег был испещрен сотнями ласточкиных гнезд, и птицы над рекой летали тучами. Дальше, уже до самого горизонта, тянулась пустыня. Джон-Грейди и Ролинс переглянулись и одновременно, как по команде, надели шляпы.

Они проехали вверх по течению, переправились через впадавший в реку ручей, выехали на песчаную отмель, остановили коней и стали осматриваться. Ролинс скрутил цигарку и, забросив одну ногу на луку седла, закурил.

Мы от кого-то прячемся? — спросил он.

Скажешь, нет?

На той стороне, по-моему, ни души.

То же самое, может быть, говорят те, кто сейчас смотрит оттуда.

Ролинс молча курил.

По той отмели можно перейти вброд, сказал Джон-Грейди.

Зачем тянуть? Ехать еще куда-то… Давай переправимся прямо здесь!

Джон-Грейди наклонился и сплюнул в воду.

Если тебе не терпится, то давай, сказал он. Только мы, по-моему, договорились понапрасну не рисковать.

Твоя правда, сказал Ролинс.

Они вернулись наверх, проехали дальше по ручью, потом спешились, расседлали коней, пустили их попастись в траве. Сами же уселись под ивой, открыли банку сосисок, съели крекеры и запили шипучкой, растворив порошок в воде из ручья.

Интересно, есть там у них в Мексике венские сосиски? — проговорил Ролинс.

Попозже днем Джон-Грейди прошел еще дальше по ручью и поднялся от него туда, где уже начинались прерии. Постоял, сняв шляпу, и пристально глядя на северо-восток. В море колыхавшейся травы он увидел коня и всадника. До него было около мили. Джон-Грейди стоял и смотрел.

Вернувшись в лагерь, Джон-Грейди разбудил Ролинса.

Что случилось? — проворчал тот.

Кто-то едет. Похоже, опять тот недоносок.

Ролинс надел шляпу, взобрался по склону и стал всматриваться в даль.

Видишь его? — спросил Джон-Грейди, на что Ролинс кивнул и сплюнул.

Если его самого отсюда и не разберешь, то уж насчет гнедого не ошибешься.

Он тебя видел?

Не знаю.

А едет в нашу сторону!

Значит, видел.

Надо его шугануть.

Ролинс покосился на Джона-Грейди:

Не к добру возник этот чертенок, помяни мое слово. Мы еще из-за него нахлебаемся…

Мне тоже так кажется.

Не такой он простачок, каким прикидывается.

Что он делает?

Едет.

Ладно, спускайся. Может, он нас не засек.

Остановился, сообщил Ролинс.

Так, а теперь?

Теперь снова поехал.

Они решили оставаться на месте и встретить мальчишку здесь, если уж ему так приспичило догнать их. Вскоре обе лошади подняли головы и стали вслушиваться. Гнедой и его ездок уже спустились к ручью — было слышно, как хрустят песок и мелкие камушки под копытами и позвякивает железо.

Ролинс взял винтовку, и они двинулись к реке по ручью.

Мальчишка повернул своего крупного гнедого коня с берега на отмель и стал смотреть через реку. Потом развернулся, увидел их и большим пальцем сдвинул шляпу на затылок.

Я сразу понял, что вы еще на этой стороне, сообщил он. Потому как вон там, в мескитах, пасутся два оленя.

Ролинс присел на корточки, поставил перед собой винтовку и опустил подбородок на тыльную сторону запястья.

Ну что нам с тобой делать?

Мальчишка посмотрел сначала на Ролинса, потом на Джона-Грейди.

В Мексике меня никто искать не будет.

Смотря что ты натворил, заметил Ролинс.

Ничего я не натворил.

Как тебя звать-то? — спросил Джон-Грейди.

Джимми Блевинс.

Ладно заливать! Джимми Блевинс выступает по радио. С религиозной передачей.

Это другой Джимми Блевинс.

Кто за тобой гонится?