Пограничная застава

Каждое такое письмо, естественно, находило самый доброжелательный отклик в душе автора: мне хотелось еще рассказать советским людям о человеке, кто тридцать с лишним лет доблестно охраняет наш труд, покой и благополучие. Мое желание не осталось безответным: в один прекрасный день Александр Николаевич Смолин снова оказался в моем доме. Я снова как бы заново, как бы впервые взглянул на старого друга и открыл в нем под давно привычным покровом истинную сущность, достойную удивления, восхищения. Человеческое в человеке проступает неотвратимо, светит и греет, как луч солнца.

И я по-прежнему произношу имя славного следопыта с первоначальной свежестью.

Смолин Александр Николаевич. Младший побратим Никиты Карацупы. Такой же прославленный, даровитый следопыт, как и Карацупа. Гроза нарушителей. Любимец западной границы. Наставник нескольких поколений молодых пограничников. Подтянутый, ладный крепыш. Под военным кителем угадывается и чувствуется сильное, натренированное тело атлета, тело гимнаста. Красивое лицо с многолетним загаром к тому же еще и неотразимо обаятельно. Доброжелательность, простота, скромность, мужественная открытость, честность, правдивость и высочайшее человеческое достоинство светятся во взгляде, в улыбке, во всем облике Смолина. Что ни скажет, всему веришь. Каждое его слово доходит до сердца и души.

Начало нашему советскому образу жизни положено миллионами Смолиных — ударниками, гвардейцами переднего края трудового и ратного фронта. Немыслима наша жизнь без таких запевал, как Смолин. Вся красота человека эпохи социализма отразилась в пограничном труде Смолина.

Вот с какими мыслями встретил я своего долгожданного друга.

В течение нескольких дней, вечеров, а иногда и ночей не умолкал неторопливый, чуть окающий волжский говор прославленного следопыта. О многом вспоминал Смолин в последнее паше свидание. Рассказы его в основном относятся к жизни границы в первые послевоенные годы. Один из них я помещаю в этой книге.

Не вся длинная солдатская дорога Смолина на границе была гладкой. Попадались на ней и ухабы. Вот об одном таком случае, когда нарушитель перехитрил знаменитого следопыта, и пойдет дальше рассказ.

В хорошем, привычном настроении был Смолин в ту памятную ночь. Вышел он в очередной наряд. Сопровождал его младший наряда Олег Каменщиков.

Большинство нарушителей для перехода границы предпочитают ночь. Как правило, в одиночку пытаются пересечь рубеж. Одиночки менее заметны, они скороходистее, им легче скрыться на какой-нибудь явочной квартире, в запасном схроне или в лесах и оврагах, хорошо им известных.

Был тогда сильный, с дождем ветер. Тяжелое небо висело низко, как породная кровля в забое. Фонарь освещал только крохотный кусок земли под ногами пограничников. Шумели и гудели вершины деревьев. Пройди нарушитель в двух-трех метрах от пограничников — и они бы не услышали.

Пограничник в любых погодных условиях, при любых трудностях должен хорошо видеть, хорошо слышать. Хороший пограничник не подставляет грудь врагу, но и не дает застать себя врасплох. Слаб и уязвим человек, совершающий неправое дело. И потому чаще всего пограничники выходили победителями даже в неравном бою, даже в самых неподходящих для себя условиях.

И потому при всей кажущейся беззащитности, окруженные и придавленные темнотой, дождем и тучами, Смолин и Каменщиков не чувствовали себя на границе одинокими. Они уверенно шагали вдоль рубежа, изучали КСП — контрольно-следовую полосу.

Все было в порядке между первым и вторым погранзнаками, все было хорошо и дальше, до самого явора, растущего отдельно, в лощине. Тут фонарь в руках Каменщикова дрогнул, заметался над КСП.

— Следы, старшина! — вскрикнул он хриплым от волнения голосом.

— Вижу, — спокойно отозвался Смолин.

— Туда, в сопредельную сторону проложены. Ушел, собака!

— Не обижай собаку и с выводами не спеши. И не ори, пожалуйста. Вот так. А теперь давай покурим.

— Так вы же…

— Помню, помню. Я, брат, не курю, только так, балуюсь. Цигарка, даже не раскуренная, помогает думать в правильном направлении.

Смолин, однако, не достал папиросы.

— Туда, говоришь, ушел?

— Ну да! Вот отпечаток каблуков.

— Это еще ничего не значит. Нарушители, бывает, ходят задом наперед. Позвони на заставу, сообщи о прорыве.

Каменщиков убежал, путаясь в полах длинного плаща и гремя его одубевшей брезентовой тканью, а Смолин стал изучать следы. Вернулся напарник, и старшина поделился своими выводами:

— Да, здорово похоже на то, что нарушитель перемахнул отсюда туда. Но только похоже. Надо проверить. Будем прорабатывать обратный след. Пошли!

Держа собаку на коротком поводке, пригнувшись к земле, насколько мог, он медленно продвигался в наш тыл.

Смолин хорошо знал, какой именно след оставляют нарушители, идущие задом наперед. Человек, идущий нормально — лицом вперед, каблуки опускает на землю свободно, под определенным строгим углом. Тот же, кто прибегает к ухищрениям, не может поставить каблук прямо, не скосив его вправо или влево. Не выходит прямая линия, как ни старается.