Читаем Пограничная зона полностью

Чтобы не привлекать внимание, я отправился по одной из широких улиц, вглубь квартала рабочих, в спальный район и уже через сотню метров, нашёл то, что меня интересовало.

Улица представляла из себя, широкую дорогу, пятьдесят метров шириной, расположенную посередине, между зданиями, отделённую от тротуара метровым парапетом. Сами тротуары были метров по пятнадцать, но поток людей на них был очень плотным. На дороге в основном перемещался городской коммунальный транспорт и небольшие грузовички, а над ними, шли несколько ярусов воздушных дорог, по которым пролетали различные флаеры, как огромные, так и мелкие, рассчитанные на одного-двух пассажиров.

Подняв голову вверх, я разглядывал суетящийся поток машин и огромное количество рекламы, на серых фасадах зданий. Для меня это было довольно необычно и я даже расслабился, наблюдая за окружающей обстановкой, пока два пристальных взгляда в мою спину, не вернули меня в действительность. Я своим поведением привлёк внимание пары человек, явно не с благими намерениями, а прощупав их эмоции, понял, что меня хотят банально ограбить. Что же, нужно слиться с толпой и перейти на другую сторону дороги, по подземному переходу, где располагался ломбард. Пройдя немного вперёд, нашёл спуск на переход, где заодно избавился от своего скафандра. Поток людей был большой, а в переходе стояли одинокие попрошайки. Встав рядом с одним из них, снял осторожно свой скафандр, перевесив на пояс, специальный ремень с прикреплёнными подсумками и сказал попрошайке,

— Посторожи, мне нужно встретиться с одним человеком.

Заодно я проверил его намерения, да они и так читались на его лице, когда он активно закивал головой. Конечно, он не будет меня ждать, а сразу исчезнет вместе со скафандром, при этом в его голове будет запечатлён образ пожилого мужика, который оставил вещи рядом с ним. Такое поверхностное воздействие не смогут определить псионы уже через пару дней, поэтому я не боялся оставить след. От пояса я избавлюсь позже, как и от других вещей, не удивлюсь, если на моём скафандре, оставили метку в виде определённого редкого изотопа, который можно будет отследить. Пройдя до конца переходя, я оглянулся и, ожидаемо, не увидел на своём месте ни скафандра, ни попрошайки, что собственно я и добивался.

Сейчас я был одет в стандартную униформу обслуживающего персонала, не новый и довольно поношеный и содержащий следы от старых пятен. Мой образ был тщательно продуман, поэтому я надеялся, что буду не сильно выделяться из толпы. До нужного мне магазина, дошёл без проблем и искавшие меня пара типов, потеряв в толпе, вернулись к остановке, у которой они высматривали, на ком можно поживиться.

Сам ломбард, прятался в глубине здания на минус шестом этаже, куда мне пришлось спуститься по небольшой лестнице. В этом закутке скрывались несколько магазинчиков, какое-то агентство по подбору персонала, прачечная и ремонтная мастерская. Ломбард располагался за массивной дверью, которую открыли, когда я нажал на её звонок.

Помещение было похоже на то, которое я видел в космопорте, но выглядело более обшарпанным и даже бронированная стеклопластиковая перегородка, имела следы сколов и множество сколов. Судя по оставленным на ней следам, кто-то пытался пробить её не только подручными предметами, но и игольниками, так как в одном месте, была видна застрявшая бронебойная игла. В качестве продавца был довольно молодой мужик, под два метра высотой и больше походивший на вышибалу, чем на продавца. Когда за спиной лязгнул засов закрываемой двери, я даже невольно вздрогнул, опасаясь, что попал в ловушку.

— Что желаете продать? — спросил глухим, сорванным голосом продавец.

Глава 21. В поисках двойника.

черновик

Глава 21. В поисках двойника.


На вопрос продавца, я раскрыл небольшую сумку и вытащил кристалл памяти, положив его в приёмный лоток.

— Нужны пятнадцать тысяч кредитов, на обезличенных разовых чеках, мелкого размена. Простой интерком, не засвеченный с доступом к сети и игольник с парализующими иглами, с двумя обоймами.

Тут база знаний по ремонту бытовой техники шестого уровня, брал за двадцать шесть тысяч кредитов, — проговорил я, наблюдая за реакцией продавца.

Вставив кристалл в считыватель, продавец проверил его и, посмотрев на меня, спросил,

— Ещё базы есть?

— Если сойдёмся в цене, то будут.

— Базу возьму за десятку, игольник и интерком, будут стоить тебе две штуки итого восемь, если брать мелкими обезличенными чипами, то минус десять процентов. Итого семь тысяч двести кредитов, — проговорил продавец.

— Идёт. Завтра принесу ещё одну базу, — ответил я, глядя ему в лицо. Так, игольник и интерком стоит не больше тысячи, но выбирать особо не приходится, да и моё заявление о наличных, дало продавцу снизить цену, но, в любом случае, в этом ломбарде дали больше чем в космопорте, в несколько раз.

Выложив в лоток, пачку мелких банковских чипов, а в месте с ним интерком и игольник, продавец отправил его на мою сторону.

Перейти на страницу:

Все книги серии Ушедшие

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза / Советская классическая проза
Белые одежды
Белые одежды

Остросюжетное произведение, основанное на документальном повествовании о противоборстве в советской науке 1940–1950-х годов истинных ученых-генетиков с невежественными конъюнктурщиками — сторонниками «академика-агронома» Т. Д. Лысенко, уверявшего, что при должном уходе из ржи может вырасти пшеница; о том, как первые в атмосфере полного господства вторых и с неожиданной поддержкой отдельных представителей разных социальных слоев продолжают тайком свои опыты, надев вынужденную личину конформизма и тем самым объяснив феномен тотального лицемерия, «двойного» бытия людей советского социума.За этот роман в 1988 году писатель был удостоен Государственной премии СССР.

Владимир Дмитриевич Дудинцев , Джеймс Брэнч Кейбелл , Дэвид Кудлер

Фантастика / Проза / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Фэнтези