Пограничник 41-го

Найти канализационный люк во время расчистки – была наша мечта. Другим люки попадаются, а нам никак. Но, эти, другие, ими и не пытаются воспользоваться для побега. Нам наконец-то повезло. выдергиваю из вороха мусора двухметровую палку и бросаю её к люку, – пригодится. Павел вытаскивает из завала кусок фанеры и бросает его на люк. Незаметно для немцев сдвигаем крышку люка в сторону, забрасываем её хламом, а отверстие прикрываем фанерным листом. Дальше мы начинаем показывать немцам рвение в работе, а сами ждём подходящего момента.

Через несколько минут близстоящий охранник стал прикладом толкать в спину одного из арестантов и ругаться. Арестант оступается и падает. Охранник бьёт его прикладом. Этой заминкой мы и воспользовались. Мы один за другим юркаем под фанеру. Виктор спускается последним и задвигает крышку на место. Чугунная крышка встаёт в паз почти бесшумно. Спускаемся на дно канализационного колодца по ржавым металлическим скобам, вмонтированным в стену. Внизу натыкаемся на трубы с вентилями. Через неплотности в крышке в колодец проникает немного света и можно ориентироваться.

После беглого осмотра колодца, мы понимаем, что из него нет выхода – нет водостока достаточного диаметра, чтобы можно было по нему уйти. Мы промахнулись. В этом колодце находится технологическая развязка труб и не более того. Присмотревшись, замечаем в стене, куда уходят трубы, пространство. Влезаем в него и на ощупь движемся вперёд. Метра через четыре останавливаемся, тупик. На трубе стоит вентиль. Догадываемся – это проход к вентилю. Около вентиля чуть свободнее. В сторону отходит, с полметра глубиной, ниша с перекрытием. Видно для удобства при ремонте. Всё, дальше хода нет. Наша мечта – уйти по канализационному коллектору рухнула. Мы в западне. Что делать дальше – не знаем.

Мы сидим на трубах и понимаем, что у нас выход только один – дождаться ночи, поднять крышку люка и уйти из города. Но, дадут ли нам немцы и полицаи это сделать? Вдруг хватятся и проверят колодец? А хватятся они обязательно. Начнут после работы пересчитывать людей и обнаружат недостачу.

Мы вслушиваемся в лязганье лопат, удары глыб и кирпичей на верху. Наконец раздаются команды на построение. Сейчас начнётся пересчёт арестантов. Слышно как переругиваются полицаи, бегая из конца в конец колонны. Рядом с их канализационным колодцем разговаривают двое, видно полицаи. Один по голосу молодой, а другой постарше – сипатый.

Молодой: А бис их знае, куды подивались!?

Сипатый: Троих повесили, одного пристрелили…

Молодой: Этих тоже скажем, что пристрелили…

Сипатый: Тебя немцы за враньё сразу и повесят.

Молодой: А где мы их возьмём?

Сипатый: Колодцы надо проверить.

Молодой: Давай смотреть колодцы… Поддевай крышку на том, что рядом.

Сверху заскрежетало, раздаётся удар по крышке, мы мгновенно прячемся в нише. Ещё удар – откидывается крышка люка. Колодец освещается вялым сумеречным светом. Затем слышится чертыхание и пыхтение – в колодец кто-то спускается. По стенам пляшет жёлтое пятно света, это фонарик. Мы втискиваемся в нишу и перестаём дышать. Пятно прыгает по стенам, потолку, трубам и гаснет. Затем раздаётся ворчливый голос молодого: «Нет тут ничего… тупик… нигде не спрячешься». И следом голос Сипатого: «Вылезай, Микола,– значит в другую дыру нырнули». После недолгого чертыхания и сопения люк захлопывается. Полицаи уходят. Мы облегчённо вздыхаем. Находились на волоске от страшного, но волосок надежды выдержал, и наши души не взлетели к небу.

Только радоваться было рановато. Дождавшись ночи, мы решили выйти из нашего убежища, но не тут-то было – крышка люка не поднималась. Видно на неё что-то навалили или поставили. Положение складывалось критическое. Кричать и бить в крышку люка не будешь. Разумеется, нас вытащат, но тут же и повесят. Значит надо сидеть до тех пор, пока сверху не освободят люк. А когда его освободят?

– Сами виноваты, – говорит Павел, – столько в завалах валялось всяких железяк от лестничных пролётов, фрагментов от кованых перил, изгородей. Чем не ломики. Сбросить бы в колодец пару, тройку, что покрепче и глядишь – жизнь бы была веселее. Эх, мы – торопыги.

– Что говорить об упущенных возможностях… Сколько раз не скажи слово «лом», он в руках не появится. Не надо об этом… – тихо молвил Виктор. – Вон, командир, палку хорошую к люку бросил, а сюда она не попала.

– Я думал, что здесь воды будет по пояс, чтоб палкой дно проверять… А тут сухо, как у бабки на печке,– отреагировал я на реплику и добавил. – Будем ждать. Немцы народ аккуратный. Они не допустят, чтоб на улице даже одна мусорная куча осталась. Их аккуратность – наша сейчас надежда. Дня три подождём, а там уж начнём рыпаться, пока сила есть.

«И то верно…» – согласились со мной товарищи.