Пограничник. Том 1: На афганской границе

— Так… Ясно… — проговорил он наконец. Потом отошел к старшине, пошептался с ним. Вернувшись, продолжил: — Ты, Бодрых, залетел как надо. Тебя б за такое, по-хорошему, на губу кинуть. Что б ты посидел там, да подумал о своем поведении.

Бодрых аж побледнел от страха.

— Но к вашему счастью, у меня на новой должности и своих проблем хватает. Потому пойду вам навстречу. Короче, так. Следующие три дня все у меня будете ходить во внеочередные наряды. Включая дневального. О том, что тут случилось — ни слова. Поняли? А что касается вас двоих, — старлей наградил нас с Бодрых строгим взглядам, — еще раз узнаю, что между вами какие-то конфликты — запляшите у меня по-другому. Ясно вам?

— Так точно, — поспешил ответить Бодрых.

Я только поджал губы и промолчал. Видно было, что и Машко самому не нужны были все эти разборки и лишняя головная боль. Раз уж ничего серьезного не случилось, давать делу ход Машко не хотел. Решил разобраться на месте.

Признаюсь, я подозревал, что так будет. Специально бил сержантов и Сеню аккуратно и технично, чтобы, если поймают, меньше было вопросов. План мой сработал, и мы отделались полёглому.

Вот только потом, когда Машко отпустил всех, а Бодрых попросил задержаться, неприятные подозрения зародились у меня в душе. Как говорится: общий враг сближает. А и у Машко, и у Бодрых теперь такой враг был. И это я.

* * *

— Ты тоже свободен, Сергей Станиславович, — проговорил Машко старшине, — иди отдыхай.

Прапорщик отдал честь и исчез за дверью. В бытовке остался только Машко и Бодрых. Сержант был бледный как бумага. На лбу его появились крупные капли пота.

— Да не дрейфь, ты, сержант, — сказал Машко и подвинул себе табурет. Снял фуражку и пригладил немного топорщившиеся после сна волосы. Сел, — лучше тоже присядь.

Бодрых растерянно поискал взглядом табурет. Найдя, присел.

— Ты ж знаешь, Гриша, что с тебя спрос большой, — продолжил Машко. — Уж точно побольше, чем с этих салаг.

— Знаю, товарищ старший лейтенант, — виновато сказал Бодрых.

— Да и рапорт твой о переводе все еще у меня, Бодрых. Помнишь?

Сержант сглотнул.

— Если заверну, останешься тут, на афганской границе, — пробурчал Машко.

— Пожалуйста, — Пискнул Бодрых, — не нужно заворачивать…

— А это все, Гриша, от тебя зависит, — проговорил Машко.

— Я к Селихову и на пушечный выстрел не подойду! Я…

— Знаешь, что я тебе скажу, Бодрых, — перебил его старлей, — если б залетел один только Селихов, а вас тут не было, я б и думать не стал. Сунул бы его в наряды до конца учебки, и дело в шляпе. Но драка массовая, это другой вопрос. Деликатный.

Бодрых уставился на Машко непонимающим взглядом.

— Тебе ж Селихов не нравится, так? — Спросил Машко тихо.

— Не нравится, — буркнул сержант.

— Ну вот, и мне не нравится. Было б неплохо, если бы нашелся повод от него избавиться. Однако докопаться до него будет сложно. Селихов — хитрый гад. Но знаешь что, Гриша?

— Что? — Бодрых раззявил рот.

— Было б неплохо, если бы кто-нибудь такой повод создал. Понимаешь, о чем я?

Сержант немного неуверенно отрицательно покачал головой.

— Хочешь, чтобы я твоему рапорту дал ход?

Бодрых покивал. Машко задумался.

Еще после того разговора на сборном пункте Селихов буквально мозолил глаза старшему лейтенанту. При виде Александра у Машко просто все скручивалось в груди от неприязни и тревоги. Дело было не только в хамском, как он думал, поведении Селихова.

Машко постоянно терзали сомнения. Он думал о том, что братья-близнецы Селиховы поменялись местами. Думал и боялся, что так или иначе это окажется правдой, и вскроется.

Ситуацию обостряло и то, что во-первых, Машко не мог этого доказать, а во-вторых, если бы и смог бы, то серьезно получил бы по шапке за такой проступок входе поездки за призывниками. Могли вскрыться и щекотливые подробности его визита к супруге Светлане, вместо прямого выполнения своих обязанностей.

Еще в поезде он задумал кое-какую уловку. А что, если отправить Селихова подальше? Так, чтобы солдат одновременно пропал из поля видимости Машко, и в то же время старлей перестал иметь к Селихову всякое отношение?

Решение нашлось само собой — перевести Селихова в «шурупы». То есть в какую-нибудь строительную часть ВСУ КГБ СССР. Желательно, подальше.

Конечно, такой фортель выкинуть было непросто. Солдат в строительные части переводили нечасто, да и повод должен был быть «особый». Ну или, по крайней мере, такой повод можно было создать. Пусть даже в отношении какого-нибудь совсем левого военнослужащего. Тогда уже Машко мог бы попробовать пропихнуть под шумок и Селихова тоже. Все же, в таком случае разбираться будут не сильно, чтобы не поднимать шумихи.

Именно для этого Машко и нужен был сержант Бодрых. Чтобы «создать» такой повод.

— Что нужно сделать? — Бодрых вырвал старлея из собственных мыслей.

— Пока ничего, — ответил тот, — Через неделю в отряде инспекция. Пока бучу поднимать нельзя. Когда нужен будешь, я к тебе обязательно обращусь. Главное, что ты согласен.

— Согласен, товарищ лейтенант, — торопливо покивал сержант, — главное, чтоб меня в срок перевели.