Пограничники на Афганской войне

Нет нужды говорить о том, какую волну благодарности среди жителей Нусая вызвала эта помощь. Когда видишь, как седобородый старик собирает в миску снег, на который случайно просыпалась соль, только тогда начинаешь в какой-то мере чувствовать степень бедственного положения этих людей. Мы увидели совершенно непостижимый уровень бедности. Но самое странное, что памирские афганцы, как мне показалось, и тогда, и позднее будто бы и не тяготились этим состоянием. Так жили их предки, так живут они, так будут жить их дети и внуки. Из года в год, из века в век, из поколения в поколение.

Меня и моих товарищей еще долго не покидало чувство, что мы не только перешли границу между нашей страной и Афганистаном, но и пересекли рубеж между веками, шагнули в далекое прошлое. Кстати, в 1980 году здесь наступил только 1359 год по мусульманскому календарю. Памирская земля непригодна для земледелия. Для того чтобы вырастить хотя бы горсть зерна, бедняки афганских кишлаков разыскивали и обрабатывали любой клочок земли, подымаясь на немыслимые скалистые кручи.

Первый опыт гуманитарной помощи получил свое развитие. Правительство Таджикистана приняло решение о направлении в афганское пограничье Памира, где население испытывало особую нужду, продовольствия, предметов одежды, обуви и других товаров. В течение лета 1980 года между Калайи-Хумбом и Нусаем силами таджикских строителей был возведен навесной пешеходный мост.

В том, что правительство Таджикистана оперативно приняло решение о гуманитарной помощи, что сверх лимитов выделялось горючее для вертолетов (а это было и тогда очень непросто), что успешно решались другие проблемы, связанные с обеспечением наших действий, большая заслуга начальника оперативно-войскового отдела в Душанбе генерал-майора Гафарова. Весь свой авторитет, все свои контакты и возможности этот известный в республике человек сосредоточил на выполнении названных задач в самый сложный – начальный– период.

Генералы осмотрели позиции СБО и остались довольны. Пограничники при активной помощи жителей Нусая из камня построили укрытия. Майор Базалеев умело организовал систему огня, установил боевое взаимодействие с ротой афганцев. Подготовлена и надежно прикрыта посадочная вертолетная площадка. Конечно, сюда бы еще пару бронетранспортеров. Но они все еще на нашем берегу. Удастся ли их переправить? Довольно рискованный эксперимент.

Карпов, Гафаров беседовали с солдатами, офицерами. Им были представлены и местные руководители. Абдусалом Гафарович не упустил возможность поговорить с жителями. В переводчике необходимости не было. В этих приграничных районах Афганистана проживают в основном таджики. Встреча с депутатом Верховного Совета ТССР, генералом – представителем таджикского народа вызвала не просто интерес, а сенсацию. Собралась толпа. Не знаю, о чем говорил генерал, но слушатели утвердительно кивали, аплодировали, скандировали: «Зинда бод дусти!» – «Да здравствует дружба!» Одна из пограничных застав в Таджикистане впоследствии была названа именем генерала Гафарова.

Иван Григорьевич Карпов. Я горжусь тем, что в течение нескольких месяцев мне довелось быть рядом с ним в сложнейших ситуациях, которые возникали в ходе боевых действий. Во второй половине года он был назначен в Москву, в управление погранвойск, где продолжал заниматься афганскими событиями. Его прекрасная теоретическая подготовка эффективно преломлялась в практических действиях. Этот человек вселял уверенность в подчиненных, точно и быстро принимал решения, на малейшие изменения обстановки отвечал незамедлительной реакцией. А это так важно в бою.

Как и предполагалось, генерал Карпов определил гарнизон в Нусае как плацдарм для контроля выходов банд из Джавайского ущелья и заслон, исключающий их движение в направлении участка Московского отряда. Перед вылетом он дал понять: в ближайшее время события переместятся в глубь территории соседа. Московский погранотряд уже начал подготовку десантных групп для броска на ту сторону.

На второй или третий день после высадки к нам обратились за медицинской помощью. Семеро мужчин учителей, спасаясь от преследования душманов, пришли в Нусай, поселились в доме коллеги. Один из них серьезно болен. Медик лейтенант Машковцев, офицер-переводчик, я и двое автоматчиков отправились к больному. Дом, к которому мы подошли, был похож на все остальные. Глинобитные или же из неотесанного камня, с плоским, тоже глинобитным покрытием, которое служит и крышей, и потолком одновременно. Кстати, в кишлаках Таджикистана много таких же домов. К основному строению примыкал небольшой навес, где были навалены какие-то ящики. Вошли внутрь и были потрясены увиденным. В тесной комнатушке, с одним оконцем, на плите у стены громоздилась какая-то посуда, по диагонали от угла до угла через всю комнату протянута веревка, на ней развешана одежда, на полу, на какой-то немыслимой подстилке под потрепанным лоскутным одеялом – больной. В комнате, а точнее в доме, больше ничего.