Пограничники

В канун войны Григорий тоже стал отходником, а затем пополнил армию столичного пролетариата. Сперва был чернорабочим, а потом молотобойцем в ортопедическом институте, пока в мае 1916 года его не призвали в армию и не отправили служить в финский город Вильмонстранд.

Военная служба Григорию Степанову понравилась. Уставный порядок, определенность положения после стольких лет полуголодного существования и неустроенности навсегда внушили ему привязанность к армии. И недаром генерал-лейтенант Степанов с большой теплотой вспоминал о начале своей службы:

«Мне лично пришлось пройти унтер-офицерскую школу в старой армии. Вспоминаю май 1916 года. Маленький город в Финляндии. В числе молодых, недавно прибывших солдат и я, рядовой 172-го запасного полка, В августе нас отбирают в учебную команду. В нее направляют лучших, наиболее выносливых и дисциплинированных. Программа учебной команды была невелика, но строго нацелена. Младший командир — унтер-офицер должен быть мастером огня, отлично знать уставы, строй, отработать командный голос, уметь вести хозяйство подразделения. Учились от зари и до зари…

С тех пор прошло уже более четверти века, но я и до сих пор помню то, чему меня учили в этой команде.

Нельзя сказать, что все обстояло там идеально. Однако надо признать, что качество воинской подготовки было высоким».

Не успел Степанов получить унтер-офицерский чин, как рухнули старые армейские устои. Свершилась Февральская революция, низвергнувшая царское самодержавие, поставившая рядом с офицерской властью выборную солдатскую власть. В июньские дни 1917 года Степанов оказывается в бушующем Петрограде, участвует в демонстрации, выступает на митинге тотчас после большевистского агитатора и поддерживает его от имени солдат. Он всей душой воспринял ленинские лозунги: «Вся власть Советам!», «Долой десять министров-капиталистов», «Вся земля народу без выкупа — немедленно!», призывы же керенских и «гоцлиберданов» отвергал. Но тогда же началось наступление на фронте, и многие поплатились за свои речи на митингах. Озверевшие буржуа избивали рабочих, в армии начали наводить порядок. О том, что случилось со Степановым в те дни, можно судить только по записи в служебном деле:

«За выступление против Временного правительства в июне 1917 года на митинге в городе Петрограде арестовывался и содержался под стражей 12 суток».

В конце августа унтер-офицера Григория Степанова в составе маршевого батальона отправили на фронт под Ригу, в 37-й Туркестанский полк. Там царила паника. Немцы теснили 12-ю армию. Генералы, утратившие власть, растерялись. Солдаты бежали целыми подразделениями. Не помогал и суровый приказ генерала Корнилова расстреливать бегущих на месте.

Фронт разваливался, и уже в августе Григорий оказался в родной деревне, благо до нее было недалеко. Тотчас после вооруженного восстания в Петрограде он съездил в столицу, где пытался устроиться куда-нибудь на работу. Но там было тревожно и голодно. Заводы не работали, питерских пролетариев посылали делать революцию на местах. Двадцатилетний крестьянский парень вскоре вернулся в деревню.

Все так же собирались парни и девки на «беседы»-посиделки то в одной, то в другой избе по очереди. Девушки пряли лен, парни сидели у стены. Иногда плясали. На престольный праздник, в Михайлов день, никто не работал. Муж приемной сестры Сергей Федотов был дорожный рабочий, а потому зажиточней других. Он одолжил Григорию пиджак и голубую рубаху. Малый в тот вечер на «беседе» был неотразим, и девушки сочли его завидным женихом хотя их родители смотрели на Григория косо. «Из батраков», — говорили они.

Немало песен было попето. Немало стаивал у калитки с девушкой. Но так и не женился Григорий, и хорошо, наверно, сделал, потому что вскоре началась для него военная страда во всесжигающем пламени гражданской войны.

31 июня 1918 года войска Антанты захватили город Онегу, а 1 августа — Архангельск. «Проводить „прежнюю“ политику неразрыва с Антантой после Онеги — смешно»[3], — писал Ленин.