Пограничники

В походе, о котором речь, Синилов и Скородумов прошли на корабле свыше тысячи миль — от Мурманска до полуострова Рыбачий и от него до устья реки Поной на восточном берегу Кольского полуострова. Они посетили Териберскую и Иоканьгскую погранкомендатуры, побывали на некоторых заставах, проверили боевую и политическую подготовку пограничников, встретились с командирами, политработниками, бойцами, партийными и советскими работниками прибрежных районов.

В походе они изучали берег с точки зрения организации охраны границы. В цепкой памяти Синилова запечатлелись участки берега, особенно удобные для высадки десантов с моря, в уме он уже прикидывал необходимые меры для их прикрытия, отмечал мысы и высоты, на которых следует оборудовать дополнительные наблюдательные пункты, узкие безлюдные фьорды, где могут укрыться вражеские подводные лодки.

…Миновав мыс Корабельный, сторожевик вошел в горло Белого моря и взял курс на устье реки Поной, где предстояло высадить заставу. После полудня корабль вошел в залив и стал на рейде. Спустили шлюпки. В первую сели начальник погранвойск округа, комиссар и комендант участка. Причала здесь не было, высаживаться пришлось из шлюпок прямо на берег. У места высадки выстроились в две шеренги пограничники, одетые кто в шинели, кто в бушлаты. Когда Синилов ступил на берег, от строя отделился и пошел ему навстречу молодой командир в морском бушлате, резиновых, с подвернутыми выше колен голенищами сапогах. Остановившись, не доходя трех шагов, стал докладывать:

— Товарищ командир бригады…

— Я не командир бригады, — раздосадованный пестротой обмундирования и странным обращением, прервал рапорт комбриг.

Командир смутился, начал рапорт вновь:

— Товарищ командир бригады…

— Я не командир бригады, — снова прервал Синилов, — я начальник пограничных войск округа…

— Комбриг Синилов, — подсказал комендант.

— Товарищ комбриг! — уже более уверенно начал командир. — Личный состав пограничного поста «Поной» построен для вашей встречи. Докладывает командир поста Барков[5].

Поздоровавшись с личным составом, Синилов поручил коменданту участка организовать высадку со сторожевика пограничников и перевозку грузов, а сам в сопровождении Баркова направился на пост.

— Командую этим постом уже четвертый год, — докладывал Барков, — продолжают служить бойцы, приехавшие со мной. Правда, есть и молодые, прибыли в прошлом году весной, с последним пароходом. С тех пор никто на посту не бывал. Обмундирование не получали. Донашиваем то, что было в каптерке. Продовольствия — муки, круп и консервов — осталось на месяц. Освещаемся плошками с тюленьим жиром. Керосин кончился в апреле.

Случай даже в условиях Кольского полуострова был разительный, невероятный. Барков и бойцы поста, как выяснили начальник и комиссар, уже почти полгода мало знали о событиях в мире. Не знали, что началась война в Европе, что Красная Армия выступила в освободительный поход в Западную Украину и Западную Белоруссию. Не знали и о реорганизации пограничной службы на полуострове. С апреля они не имели связи с Большой землей — рация не работала, так как кончилось питание.

— У вас и на других постах такое положение или вы не знаете? — сердито спросил Синилов коменданта.

— Нет, — виновато ответил тот. — Только сюда не смогли доставить смену и грузы. Причала здесь нет. Во время отлива или тем более шторма подойти к берегу суда не могут. Плашкоутов на каботажных судах нет.

— Объяснить все можно, — прервал Синилов, — только людям от ваших объяснений не легче.

Выслушав доклад Баркова об организации пограничной службы, начальник и комиссар войск проверили боевую и политическую подготовку поста. Командир и бойцы хорошо стреляли, умело ориентировались на местности. Хорошей была строевая и погранично-тактическая подготовка. Но новой программы по политподготовке они не изучали. Материалов состоявшегося в марте XVIII съезда ВКП(б) они не получали. Синилов спросил у Баркова, когда замерзает горло Белого моря. Узнав, что дрейфующий лед появляется в ноябре, приказал весь прежний состав поста отправить на корабль и самому с семьей тоже собираться в путь.

Вернувшись в Мурманск, Кузьма Романович определил семью Баркова в гостиницу, приказал начальнику АХО обшить и обуть его жену и детей. Отдал распоряжение: бойцов, выслуживших срок службы, демобилизовать, остальных переодеть в зимнее обмундирование, направить в одно из подразделений и «заниматься с ними по отдельной программе политподготовки, чтобы не выглядели белыми воронами в зеленых фуражках». Договорился с Главным управлением Севморпути об отправке еще до наступления зимы из Архангельска в Поной сборного дома для пограничной заставы. Особый разговор имел Синилов с комендантом…

Вскоре встал вопрос о дальнейшем использовании Баркова. Начальник отделения кадров настаивал на увольнении его из погранвойск в связи с тем, что тот за четыре года в Поное «политически отстал».