Пограничные бродяги (др. изд.)

Наконец, спустя довольно долгое время, Транкиль выколотил о большой палец левой руки пепел из потухшей трубки и, обращаясь к молодому человеку, сказал:

— Вы никак не ожидали моего прихода? Не правда ли?

— Да, это так, — ответил тот. — Тем не менее, несмотря на всю свою неожиданность, ваше появление для меня очень приятно.

Охотник как-то странно сжал губы,

— Кто знает? — пробормотал он, отвечая скорее на собственные мысли, чем на слова Ягуара. — Сердце человека — таинственная, непонятная книга, прочесть которую считают себя в состоянии одни только безумцы.

— Это не относится во всяком случае ко мне, охотник. Мое сердце известно вам в достаточной степени.

Канадец покачал головой.

— Вы еще очень молоды. Сердце, о котором вы говорите, неизвестно и вам самому. За всю вашу короткую жизнь вы еще не испытали на себе вихря страстей, и он не подчинил еще вас своему мощному влиянию. Вот если вы сумеете стойко его встретить и мужественно устоять против его напора, тогда вы получите право высоко держать свою голову.

Слова эти были сказаны строгим тоном, к которому, однако, не примешивалось ни одной горькой нотки.

— Вы слишком строги ко мне сегодня, Транкиль, — печально возразил молодой человек. — За что такая немилость? Разве я совершил какой-либо поступок, достойный порицания?

— Вовсе нет, я по крайней мере этого не думаю. Но я опасаюсь, что в не столь отдаленном будущем…

Тут охотник оборвал свою речь и печально покачал головой.

— Говорите же! — живо вскричал молодой человек.

— С какой стати? — возразил канадец. — Какое имею я право читать вам наставления, к которым вы, без всякого сомнения, отнесетесь с презрением? Лучше будет помолчать.

— Транкиль! — ответил вне себя от волнения молодой человек. — Мы уже давно знаем друг друга, вы видели с моей стороны одно только почтительное к себе отношение. Говорите же! Что бы ни заключали в себе ваши слова, с какими бы горькими упреками вы ко мне ни обратились, я все выслушаю, клянусь вам в этом.

— Ба-а! Разве вы забыли, что я вам только что сказал? Я вовсе не вправе вмешиваться в ваши дела. В прерии каждый должен думать только о себе, поэтому прекратим этот разговор.

Ягуар долго и внимательно смотрел на охотника.

— Хорошо, — промолвил он, — оставим этот разговор.

Он поднялся со своего места и в волнении прошелся возле костра. Затем, резко повернувшись лицом к охотнику, произнес:

— Простите меня, что я забыл предложить вам поесть. Но час отдыха уже наступил, и я надеюсь, что ваш товарищ и вы сделаете мне честь, разделив со мной скромный ужин.

Произнося это, Ягуар все время пристально смотрел в лица Транкиля.

Одно мгновение тот медлил с ответом.

— Сегодня утром, при восходе солнца, — сказал он наконец, — я с товарищем хорошо позавтракал, и притом всего за несколько минут до прихода в ваш лагерь.

— Я был в этом уверен! — гневно вскричал молодой человек. — О-о! Теперь сомнения мои рассеялись, вы, охотник, отказываетесь от хлеба-соли.

— Я? Но вы…

— Полно! — решительно прервал его Ягуар. — Будет вам отговариваться, Транкиль, вы слишком честны и искренни для того, чтобы лицемерить! Вам не хуже меня известен закон прерии: с врагом нельзя разделять трапезы. А теперь, если в глубине вашего сердца остается хоть одна искорка того доброжелательного отношения, которым я недавно еще пользовался с вашей стороны, то выскажитесь откровенно. Я этого требую!

Канадец с минуту раздумывал, затем решительно произнес громким голосом:

— Вы, разумеется, правы, Ягуар! Лучше высказаться откровенно, как подобает честным охотникам, чем лгать друг другу в лицо, точно краснокожие. Кроме того, нет человека, который никогда не совершает ошибок: я могу заблуждаться так же, как и всякий другой. Бог свидетель, я искренне желаю, чтобы мои предположения на этот раз не оправдались.

— Я жду вашего объяснения и, клянусь честью, если упреки, адресованные мне, окажутся справедливыми, я не стану оправдываться.

— Отлично, — отвечал охотник тем же дружеским тоном, которым он говорил с самого начала разговора. — Но быть может, — добавил он, делая Чистому Сердцу знак удалиться, — быть может, вы предпочитаете поговорить со мной наедине?

— Вовсе нет, — сказал Ягуар. — Этот охотник — ваш друг. Я позволяю себе надеяться, что вскоре он сделается и моим другом — поэтому я ничего не намерен от него скрывать.

— Я горячо разделяю это желание, — поклонился Чистое Сердце. — Дай Бог, чтобы легкое облако, омрачившее ваши отношения с Транкилем, рассеялось как дым, уступив место! самой сердечной дружбе. Следуя вашему пожеланию, я буду присутствовать при предстоящей беседе.

— Благодарю вас, senor caballero. Теперь же, Транкиль, вы можете начинать свою речь, я готов выслушать то, в чем вы хотите меня упрекнуть.

— К сожалению, — сказал Транкиль, — странная жизнь, которую вы ведете с самого появления в этой стране, дает обильную пищу разным неблагоприятным для вас толкам. Вы набрали целую шайку отщепенцев, пограничных бродяг, подонков общества, живущих вне закона, обязательного для всех цивилизованных народов.