Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в.

1513 г., апреля 16. Привилей Сигизмунда I, короля польского и великого князя литовского, Смоленску о запрете держания в городе корчем, отмене незаконных воеводских поборов и установлении размера судебных пошлин в соответствии с грамотами короля Александра.

Жикгимонт, Бо «ж(е,)ю милостью король польский, великий князь литовский, руский, княжа пруское, жомоитский и иных.

Чиним знаменито сим нашим листом, хто на него посмотрить або чтучи вслышить, нынешним и напотом будучим, кому [будет] потреб [т]ого ведати. Били нам чолом владыка смоленский Варсонофей, и околничии, и казначеи, и князи, и бояре земли Смоленское и мещане и все поспольство чорныи люди места Смоленского о том, што брат [наш славное][1164] памяти Александр король его милость и великий князь встановил в месте Смоленском корчмы на себе, а иншии князем и бояром подавал. Для которых жо корчом по вси тыи лета многии ся вб[ивств]а[1165] межи поддаными нашими делали, а мещане богатый люди вбогими зостали, а поспольство чорныи люди для опойства у великий недостаток пришли. А в нынешнии валечныи часы дл[я мн]огих корчом пивных живности собе, хлеба достатку не могуть мети, для чого ж ся многии люди з места рос[хо]дять прочь. И били нам чолом, абыхмо для тых-то причин тую корчму в месте Смоленском выстановили и заховали их водле давности. А к тому теж мещане смоленский и все поспольство [ч]ерныи люди били нам чолом, абыхмо им мыто нашо соляное отпустили, которое есмо были ново встановили в Полоцку для посполитого доброго и земского: от меха по чотыри гр[о]ши.

И[н]о мы, впамятавши верность предков их ку предком нашим и ку отцу и брату нашому, королем и великим князем, их милости, и теж вбачивши их нынешнюю к нам верность и послугу и нелютованье розлитья крови напротивку неприятеля нашого, которую ж они нам, пану своему, оказали и верне ся заховали в тот час, как неприятель нашь, великий князь московский, черес несправедливую свою присягу и докончанье неотповедно безвестно у отчизну панства нашого вторъгнул, и сам своею головою, и з братьею, и зо всими моцами своими немалый час стоял под замком нашим Смоленском, наголову его добываючи, и наперед церквам Божьим, а потом князем и бояром, и мещаном шкоды великии починил и кровь розлил; а они, яко верный подданыи наши, Бога [вз]ем[ш]и на помочь, посполу з воеводою нашим смоленским, паном Юрьем Глебовичем, моцне ся ему оборонили и замок на нас, на господаря своего прирожоного, одержали, — мы, бачачи их цноты и ве[рно]сть и нелютованье розлитья крови, на их покорное жаданье тым есмо их пожаловали. Наперед корчмы з места нашого Смоленского им есмо выставили: не маем мы, господарь, вжо там корчмы нашое мети, а ни пан воевода смоленский и владыка, и околничии, и вси князи и бояре земли Смоленское, и мещане, и жолнери наши, и нихто вжо черес то там в месте нашом Смоленском корчом своих не маеть держати, нижли мещане смоленский мають врочистыи звечныи склады сытити подле давности и свечи тых складов по церквам ставити, и тых складов не мають шинковати, а ни з домов корчомным обычаем продавати. А естьли хто хотел бы тыи склады шинковати, а было ль бы то на него доведено або вынято, тот маеть нам платити з дому вины дванадцать рублев грошей. А который будуть тыи склады корчмою купуючи пити, тыи вси мають нам платити с каждое головы вины по два рубли грошей по тому, как и перед тым было. И теж пожаловали есмо мещан смоленских и все поспольство: мыто нашо соляное им есмо отпустили, которое они в Полоцку даивали, от меха соли по чотыри гроши.

Также били нам чолом мещане и все поспольство, иж воевода смоленский и околничии, и иншии врядники смоленский кривды им великии делають и новины уводять черес листы брата нашого Александра короля, его милости: вины и децкованья и куници змирскии великии на них беруть; теж деи воевода смоленский и ныне черес лист же брата нашого, его милости, береть на них ве[л]икоденщину и рожественщину, и глушичщину, и иншии платы и службы городовыи, который брат нашь им отпустил, хочеть с них мети. И били нам чолом, абыхмо их при листех брата наш[о]го зоставили и заховали. И мы для их верности в том мещан и чорных людей п[о]жаловали: которого мещанина вина обойдеть, ино воеводе смоленскому брати з них вины от рубля по десяти грошей, а децкованья мають они давати от рубля по чотыри гроши, а за змирскую куницу мають они воеводе смоленскому и тивуну з обу сторон, коли ся змирять за децким, шесть грошей платити. А коли без децкого ся змирять, ино воеводе и тивуну не брати с них ничого. А великоденщины и рожественщины, и глушичщины, и иных поплатов пану воеводе смоленском[у] с них не брати и в службы город[ов]ыи их не вернути. И што колве в листех брата нашого им выписано, то им отпускаем и при тых листех их зоставляем и во впокой заховываем.