Пограничный легион

К заходу солнца волнение золотоискателей улеглось. Исчезли и замаскированные судьи, и только кучка любопытных все еще толпилась возле виселицы с ее черными покачивавшимися жертвами. Жанна заметила, что судьи также повесили в петлю и изменника Француза. Полные презрения, они повесили его уже трупом. Что могло, быть более ужасно, чем эти четыре темные, расхлябанные фигуры? Лежащий на земле мертвец все-таки еще сохраняет достоинство смерти. Здесь же была отнята не только жизнь, но также и величие смерти, и перед глазами предстал обнаженный ужас.

– Жанна, мы должны покинуть Олдер-Крик, – вдруг решительно заявил Клэв. – Неизвестно, что еще вздумают затеять эти головорезы. Гульден, например.

– Пойдем пешком. Если мы купим лошадей или будем ждать почтовую карету, то нам придется вести разговоры с разными людьми, а я страшно боюсь…

– Но, голубок милый, повсюду рассеяны бандиты. Разбойниками кишат все леса, все тропинки, и где бы мы ни были, нас все равно, ожидает опасность.

– Мы будем идти ночью и отдыхать днем.

– Невозможно! Такое расстояние – и ни капли провианта.

– Ну, пройдем хоть часть пути.

– Нет. Мы возьмем два места в Баннек. Если в фуре будет много народу, то ей дадут вооруженный конвой. Но надо узнать, когда она поедет. Пойдем сейчас в лагерь.

Тем временем наступила ночь, и отдельные огни замелькали в темноте. Чем дальше они шли, тем больше встречали людей. Темнота подбадривала всех. Снова засияли шумные игорные дома и кабаки. Беззаботный Олдер-Крик вернулся к своей прежней разгульной жизни. Почтовая контора находилась сразу за «Последним самородком». В палатке хмуро горела желтая лампа. Подойдя к конторке, Джим прямо обратился к сидевшему за ней человеку.

– Скажите, когда отходит почтовая карета в Баннек?

– Когда мы отошлем ее, – грубо ответил человек, поднимая свои острые глаза на Джима.

– Ну, а когда это будет?

– Вас это не касается.

– Но я хочу купить два места.

– А, это другое дело! Подойдите ближе и дайте-ка взглянуть на себя… Го-го-го! Да никак это молодой Клэв. Я совершенно не узнал вас. Мы за эти дни стали немножко придирчивы.

Лицо человека просияло. Сердце Жанны перестало отчаянно колотиться. Она видела, как Джим положил на конторку мешочек с золотым песком и агент отвесил стоимость билетов. Прижав руку Жанны к груди, Джим поспешно вывел ее из палатки.

– Все в порядке, – взволнованно прошептал он. – Карета отходит на рассвете, обычно же она шла в полдень. Они хотят хорошо вооружить ее.

– Неужели ожидается нападение?

– Агент ничего не сказал мне об этом. Но все возможно… Будем надеяться, что ничего не случится.

– А что мы будем делать до рассвета?

И Жанна остановилась посреди улицы.

– В самом деле, что нам делать? Знаешь, пойдем и поедим чего-нибудь.

Он повел ее в маленький техасский кабачок.

Жанна и Джим оказались единственными посетителями. Расторопный мексиканец подал опрятный и сытный ужин.

– Будем надеяться, что все обойдется благополучно, – сказал Джим, гладя ее по руке. Он с робкой нежностью во взгляде нагнулся к ней и прошептал: – Ты не забыла? Ведь мы муж и жена, и это первый ужин в нашем медовом месяце.

– Джим! – прошептала Жанна, и щеки ее ярко запылали.

– Ты моя красавица… Но ты не девушка сейчас, а Денди Дейлс.

– О, не называй меня так.

– Не все ли равно? Ты моя, у меня масса золота, разве все это не похоже на чудный сон?

Жанна улыбалась, и ее строгий тон не удался ей.

– Сперва скрой меня и свои деньги, а потом уже кукарекай, – смеясь, сказала она.

Выйдя на улицу, они принялись совещаться, где бы им переночевать. Наконец Джим решил отвести ее к своему постоянному месту ночлега.

– Здесь я всегда спал, – прошептал он, указывая на узкую нишу в скале. Закутавшись в одеяла, они прислонились к ней, и Жанна положила ему на плечо свою голову.

– Ты не озябнешь? – спросила она. – Ведь ты отдал мне все свои вещи.

Он засмеялся.

– Спи теперь. Ты измучилась, и тебе нужен покой.

– Джим, поцелуй меня.