Погребальный поезд Хайле Селассие

Приделав птичьи лапы к яйцам, он получает ucello, птицу. Рисует еще одну, нюхающую попку первой, точно собачки. Он улыбается. Он смеется. Он зовет Джана Антонио посмотреть. Perche l’ucello di Gian Antonio pende a met'a agli sui ginocchi. [108]

XII

Греки называли эти крылатые фаллосы, что Салаи нарисовал подле велосипеда, pteroi,выделяя слово erosв pteros,крыле. Такая домашняя птица выцарапана повсюду в средиземноморских городах, — в домах терпимости Помпеи, на желтых стенах Неаполя, на венецианских дверях.

Этот дизайн можно отыскать на коринфских вазах эпохи Павла, на ночниках времен Ионы, а флорентинцы до сих пор зовут свои члены ucelli.Джан Антонио взял мелок и вывел наглую гадкую рожицу на листе.

Он добавил лягушек и точки, чтобы показать, что он имел в виду Салаи, чья курточка была так расшита. Теперь, сказал он, на этом листе три хуя. Показать тебе настоящий? — предложил Салаи. Подожди, сейчас лупу достану, и что это за штука с двумя колесами, свинья?

Мошонка Папы Римского! Посмотри, на чем ты рисуешь. На обратном стороне листа — круглый город с концентрическими стенами, башнями, галереями, крытыми променадами, такие штуки, которые вечно рисовал маэстро, на какие бы глаза strega [109]они не походили.

Четыре пары знаков, которые мы поставили в четвертях, — это повелители всех остальных, знаки огона. Другие относятся к миру. Все это есть Амма невидимый. Это знаки женщин и дождя, и калебасов, и антилоп, и окры.

Это знаки вещей, которые мы видим и чувствуем. Но у них внутри, в каждой, кроется великая ключица. Амма есть суть всего. Мир — близнец Бога. Амма и его мир — близнецы. Или станут ими, когда прекратятся проказы Ого.

Эти знаки — буммо.Два из них, повелители прочих, навеки принадлежат Амме. Прочих знаков две сотни и шестьдесят четыре.

Посемейно — двадцать два. Существуют двадцать две семьи вещей. И вот они. Слушай, навострив уши. Прежде всего, существует Бог.

Предки, змей Лебе — это три; Бину, речь, новый год в зимнее солнцестояние — это шесть; освящение, весна, дождливые месяцы — это девять, осень и время красного солнца, когда земля высыхает и трескается.

Прополка — это двенадцать, жатва, кузница, ткачество — пятнадцать, гончарное дело, огонь, вода — восемнадцать, воздух, земля, трава — двадцать один, а двадцать вторые — это Нуммо, повелители воды с красными глазами, у них нет локтей и колен, как у рыбы.

XIII

У каждого семейства имеются двенадцать знаков, буммо,которые нам невидимы. Они внутри ключицы, в семенах росички. Мы способны разглядеть только знаки яла.Это углы и сочленения вещей, где можно поставить точку, где встречаются линии.

Точка — она везде точка, ей можно придать форму вещи, и она отдаст нам свою яла.Стоит сделать ялавещи, и она вступит в жизнь. Ее знак по-прежнему в ключице, но уже появился и здесь, в мире. Четыре точки определяют поле.

Яла— столбы по углам дома, локти, колени и место, где ветка выходит из ствола. Соедини точки ялалиниями и получишь тонувещей. Стены соединяют угловые столбы, голень — лодыжку с коленом. Тону— границы и обустройство.

Наполни ялаи тонудеревом, камнем, плотью и получишь той,вещь саму по себе, какой мы ее знаем, насколько Амма хочет, чтобы мы ее знали. Для Аммы вещь — модель плана. Буммо —его разум, тойэтого буммо— наш мир.

В виде буммовещь существует, точно царапинка, морщинка в четырех ключицах, свернутых в яйцо. Как ялавещь появилась на свет. С тонуона получает кости и очертания. Как тойона приходит в мир, созданный из божественного вещества, некогда разбросанного Аммой.

Какой той,когда Амма соединяет ялазвезд с тону!Что бы мы ни затеяли, об этом уже подумал Бог. Материя жива, имеет душу. В буммокроются четыре кикуну,души наших тел, а в них наша жизнь, наша ньяма.

И жизнь из вещей не уходит, сколько ни меняй их форму. Жизнь каждой пылинки сокрыта в глине, из которой мы строим дом. Тонуглины приобретает тойдома. Лежащая глина — тоже дом, буммо, яла, тону.Это частица бога.

Разве дом — не застывший зверь, которому нужна душа? Все, к чему прикоснулся человек, прежде него тронул Господь. Семя человеческое — яла,младенец в утробе — тону,ребенок рождается, когда он превратился в той.Так и с зерном, растением, плодом. Куколкой, гусеницей, бабочкой.

Один лишь Амма видит буммов четырех ключицах, свернутых в шар, хотя буммозаписан в каждом семени тоньше, чем способен различить глаз. Он записан в каждом зернышке росички, он записан в окре, в глазу паука, в звездах.

XIV

Чтобы попасть к могиле Фурье, идите по авеню Рашель к виадуку Коленкур, оттуда лестница приведет вас к монмартрскому кладбищу. Как и Пер-Лашез, это кладбище — город мертвых с могилами вместо домов, а все улицы здесь с названиями.