Погребенная заживо. Джулия Легар

Анна остановилась и оглянулась. За ней бежала, запыхавшись, Мария.

– Анна, я кричала тебе всю дорогу, ты, что не слышала?

– Нет, прости, – ответила девушка, вытирая слезы.

Мария подбежала к ней и обняла ее. Ужас от происшедшего накрыл их с головой, сделав абсолютно беспомощными. Они так и стояли, плача навзрыд, не в силах справится с тем, что увидели несколько минут назад.

Элизабет сидела в своей комнате у камина. Ее прекрасные светлые волосы, обычно тщательно убранные в замысловатую прическу, растрепались и свисали неопрятными прядями. Лицо было зареванным, а обведенные кругами глаза покраснели. Обхватив колени, она раскачивалась взад-вперед, смотря перед собой пустым взглядом. Она никак не могла смириться с той мыслью, что ее маленькая Джулия, ее любимая дочка умерла такой страшной смертью.

– Этого не может быть, – только и повторяла она, смотря пустым взглядом. – Этого не может быть. Этого просто не может быть.

Мистер Легар стоял рядом с женой, держа ее за руки. Он старался не оставлять жену сейчас ни на минуту, он сам очень переживал, но старался быть сильным, для того, чтобы поддержать ее. Он точно так же как и она, отказывался верить в случившееся. Эта страшная новость просто не укладывалась у него в голове, почему они не поняли, что девочка жива? Как такое могло произойти?..

Он так задумался, что не заметил, как в комнату тихо зашли Ханна и еще один родственник семьи, двоюродный дедушка, брат Ханны, которого тоже звали Джозеф, как и покойного отца Питера, они тоже пришли поддержать Элизабет, понимая, что ей тяжелее всех сейчас. Ханна несла поднос с едой, она посчитала, что если принесет еду в комнату, то возможно Элизабет съест хоть кусочек из того, что она приготовила.

Джозеф уселся на кушетку, переводя взгляд с одного лица на другое. Питер расхаживал по комнате, погруженный в свои мрачные мысли.

– Как мы могли такое допустить?.. – снова и снова повторяла Элизабет. – Как?! Как?! Как?! – Она подняла голову и посмотрела полными слез глазами на Ханну. – Как мы могли такое допустить?! – вдруг закричала Элизабет. – Почему мы убили собственную дочь?!

Находящиеся в комнате члены семьи ничего ей не ответили, и она снова начала раскачиваться. «Как же мы могли это допустить? – снова и снова задавала один и тот же вопрос Элизабет сама себе».

Питер снова подошел к ее креслу и, взяв ее руки в свои, почувствовал, как сильно она дрожит. Его ладони были такими теплыми и действовали успокаивающе на нее.

– Элизабет, милая, может это какая-то ошибка? – обратился он к жене. – Она не могла быть живой, когда ее хоронили, мы же все видели ее.

Его родители молчали. Лицо Ханны выражало страх, горечь и недоумение, она не знала, что тут сказать, вчерашняя картина все еще стояла у нее перед глазами.

Дедушка Джозеф посмотрел на Элизабет, и сердце его сжалось от тоски. Его красивое лицо исказила гримаса боли. Джулия так была похожа на мать.

– Питер верит мне, – обратилась Элизабет к родителям мужа. – Он знает, что я невиновна в смерти дочери. А вы мне верите?

Вопрос был настолько неожиданным, что какое-то время все хранили молчание, но Элизабет прочитала ответ по глазам. «Они винят меня в смерти Джулии, – убедилась она. – Я все вижу по их глазам».

Джозеф Легар вышел из комнаты. Ханна отправилась следом, оставив поднос на кровати Элизабет. Они были смущены от того, что Элизабет так быстро прочитала их сомнения по глазам. Неужели так все очевидно, но ведь они и правда в какой-то степени обвиняли Элизабет, что та не сумела отличить мертвого ребенка от живого, ведь именно она в последний день была больше всего с дочерью.

Элизабет снова залилась слезами, продолжая раскачиваться взад-вперед.

– Успокойся, – прошептал Питер. – Успокойся, Элизабет. Никто не думает о том, что ты виновата. Слышишь, никто!

Он протянул ей платок. Она вытерла слезы и прошептала:

– Моя собственная дочь… Я же была с ней… Как я не смогла заметить, что она не умерла, как?! Теперь все считают меня виноватой…

– Для всех это слишком большой удар, нужно нам всем успокоиться, – сказал Питер. – Все мы успокоимся и тогда сможем рассуждать здраво. Не сейчас.

– Это так чудовищно, Питер, – теперь она даже не пыталась вытирать слезы, градом катившиеся из ее глаз. – Мы никогда не сможем это забыть. Никогда!

Она перестала раскачиваться и прямо посмотрела в глаза мужа. Он сжал ее ладони и сказал:

– Милая, нам и не нужно этого забывать, – мягко начал он. – Но нам нужно жить дальше, ради наших двух дочек. Ведь у них кроме нас никого нет. Мы всегда будем помнить Джулию, нашего ангелочка, но не стоит забывать Марию и Анну, им тоже тяжело.

Элизабет кивнула. Муж озвучил сейчас именно то, что она хотела услышать.

– Время все расставит по своим местам, мы обязательно переживем это, – убеждал ее мужчина. – Ты же знаешь, что ты ни в чем не виновата, даже доктор констатировал смерть девочки, так откуда тебе было знать, что она жива?