Погребенные

Кристофер ожидал увидеть аллею из кипарисов, ведущую к замку, и очень удивился, что деревья росли в беспорядке. Видимо, хозяева решили не портить естественный пейзаж. Впрочем, места между кипарисами было предостаточно, так что они прошли к замку совершенно свободно.

Роща тянулась неширокой полосой – не больше двадцати метров. Здесь царил таинственный полумрак. Тусклый осенний свет падал сквозь ветви деревьев, рисуя на земле причудливые тени. Кое-где вздымались горбами известняковые валуны. Терпкий аромат рощи заглушал запах моря. Казалось, будто посреди холодного, пустого и неприступного острова вдруг открылось потайное окно в другой мир и оттуда повеяло теплом и покоем. Все это напомнило Кристоферу благоговейную тишину кладбища.

Вскоре кипарисы остались позади, и перед ними возникли высокие двери замка. К ним вели четыре широкие ступени.

Но впечатлили Кристофера не высокие двери – его поразили окна. В рамы были вставлены витражи. Причудливые картины сменяли одна другую, будто в калейдоскопе. Ничего подобного Кристофер никогда не видел. Все стеклышки разноцветные, ни одного прозрачного!

Шарлотта торопила детей скорее войти в дом, в тепло, но Кристофер все же успел рассмотреть два витража: справа и слева от двери.

На первом был коршун, сидящий на вершине скалы. Он держал в клюве свиток с какой-то надписью на латыни, но Кристофер не успел разобрать, что написано. Над скалой, уставившись единственным глазом на зрителя, кружил ворон.

На втором витраже был изображен жезл; его обвивали две змеи, и кончики их языков соприкасались. Жезл венчал цветок магнолии, плавно переходящий в звезду. Выше с одной стороны сияла луна, с другой – солнце.

Кристофер неохотно оторвал взгляд от витражей. А ведь были и другие, и все хотелось рассмотреть! Однако пришлось поспешить внутрь вслед за Шарлоттой и Сильветтой.

Первое, что бросалось в глаза в холле, – это камин: огромный, во всю стену. Его устье походило на вход в пещеру; внутри едва заметно горел огонь.

Паркетный пол устилали мягкие ковры с длинным ворсом – в основном темно-красные и коричневые. С левой стороны была винтовая лестница на второй этаж. На обшитых деревянными панелями стенах висели картины, светильники, всевозможные гербы, гобелены и другие украшения. У Кристофера голова закружилась от внезапно нахлынувших впечатлений, захотелось за что-нибудь ухватиться, чтобы не упасть.

Шарлотта тоже озиралась, но по другой причине.

– Куда подевались слуги? – раздраженно спросила она.

– Они в столовой, – ответила Сильветта и украдкой подмигнула Кристоферу. Ее неожиданное дружелюбие его удивило. Он подмигнул в ответ и улыбнулся, надеясь, что улыбка вышла искренней. – Все собрались там, чтобы познакомиться с тобой, – радостно добавила девочка, будто это ее удостоили подобной чести. – Ты же сама им велела, мама!

Шарлотта нерешительно кивнула, но недовольство ее не исчезло.

– А Аура? Где она? И куда, черт побери, подевался Даниэль?!

Волнение Шарлотты удивило Кристофера. Она ходила взад-вперед и казалась не на шутку встревоженной.

С верхнего этажа, куда вела лестница, раздался голос:

– Я здесь, мама!

Шарлотта вздрогнула.

– Аура! – воскликнула она. – Ну хоть ты вспомнила о хороших манерах!

Девушка, показавшаяся на верхней площадке, стала медленно спускаться по ступеням; на лице ее мелькнула язвительная усмешка.

Аура Инститорис была ровесницей Кристофера. От матери она унаследовала черные, цвета воронова крыла, волосы. Глаза с длинными ресницами были такими же голубыми, как у Сильветты. Густые темные брови делали ее лицо чуточку сердитым, зато уголки рта словно застыли в едва уловимой улыбке – очаровательное сочетание. Кожа – белая, гладкая, только на переносице – несколько веснушек. Девушка была в ярко-красном платье с темными оборками, которое изящно подчеркивало ее стройную фигуру.

Кристофер вырос в приюте для мальчиков и не привык к женской красоте. Он буквально застыл от изумления.

Но продлилось это недолго.

– Это и есть новенький? – брезгливо спросила Аура.

Кристофер будто укололся о шип прекрасной розы.

– Это Кристофер. Твой брат, – поправила ее Шарлотта.

Остановившись на нижней ступеньке, Аура смерила Кристофера равнодушным взглядом. И хотя он подозревал, что равнодушие может быть притворным, ему все же стало обидно. Он почувствовал себя непрошеным гостем в этом доме.

Шарлотта попыталась исправить положение.

– Что с тобой, милая, тебе нехорошо?

В этом ласковом вопросе явно слышалось: «Мы с тобой еще поговорим!»

Кристофер попытался поймать взгляд Ауры. Глаза девушки сверкали гневом. Что же могло ее так разозлить?..

– Тебе стоило надеть серьги, милая. – Шарлотта все еще старалась спасти положение притворной мягкостью.

– А разве я их не надела? – возразила Аура, хотя все видели, что серег на ней нет. Прикоснувшись к мочкам ушей, девушка изобразила такое удивление, что Кристофер не сомневался: теперь-то Шарлотта не сдержится. – Надо же… – Аура невинно улыбнулась. – И как я могла забыть?

Мать и дочь уставились друг на друга с холодным презрением. Наконец Шарлотта с трудом проговорила:

– А где Даниэль?