Погребенные

- Как зачем? - Женщина некоторое время стояла молча. Она чуть покачивала правой рукой, а левой гладила себя по волосам. - Для того, чтобы они учились на ошибках прошлого, а не своих собственных. Чтобы знали, как опасны неконтролируемые технологии, которые привели к великой войне, - она на секунду задумалась. Затем резко дернулась, подняла голову, жестко вцепилась в него взглядом и занесла руку для удара. - Ты хочешь сказать, что это я виновата в гибели наших первенцев потому, что зря подвергла их опасности?

- Я совсем не имел это ввиду, - Борис, защищаясь, закрылся руками. - Вы говорите, что технологии  это вред, но отлично разбираетесь в медицине, без проблем настроили мою аптечку, управляетесь с инъектором так, будто делаете это каждый день...

Он произносил успокаивающие слова максимально дружелюбно и спокойно, насколько был способен. Было очевидно, что сейчас его жизнь в руках этой женщины, и так же очевидно, что он сошел с ума. Или весь мир сошел с ума, а он один остался нормальным. Великая война - ошибки прошлого, которые изучают в сверхсовременной засекреченной подземной лаборатории. Серые твари, когда-то бывшие людьми, и фантастичные зеленые люди, дети с мутациями. Реальность происходящего вернулась к нему.

Он здесь, он живой, и прямо перед ним стоит зеленая женщина выше двух метров ростом. Ни на какой ПКС-синдром такое списать невозможно. Значит, надо расслабиться и просто получать информацию, учиться заново.

- Давайте начнем с начала. Меня зовут Борис, - он слегка поклонился, неуклюже прижав раненую правую руку к груди.

- Меня зовут Оксана, - без церемоний протянула ему руку женщина,  Борис тут же её пожал. Он видел, что она всё ещё еле держится: в глазах стоят слезы, а сама готова сорваться в любую секунду. Нужно было занять её разговором и заодно выяснить, что здесь происходит.

- А тебя как зовут, парень? - При этих словах мальчик ещё сильнее прижался к Оксане, отвернулся и спрятал лицо. - Ты чего меня боишься? Я для тебя не опасен.

- Это Кириллка, - женщина ласково погладила паренька по голове. - Наш старшенький.

Тот выглянул, посмотрел сначала на неё, потом на Бориса. Это длилось не больше пары секунд, но у Бориса возникло стойкое ощущение, что его рассматривают как экспонат. Он и сам был не прочь разглядеть Кирилла получше. По всей видимости, у парня начинался переходный возраст, его черты менялись, становясь чуть более жесткими. Лицо с угловатым квадратным подбородком окаймляла странная череда шишек, напоминавших растущие у оленят рожки ещё не прорезавшиеся сквозь кожу. По две таких шишки были в верхней части лба и у висков. Его покрытые по всей длине короткими волосами уши были неестественно острыми и длинными, раза в полтора длиннее обычных. Жесткие густые черные волосы перемешивались с ярко-зелеными вихрами. Если бы Борис встретил этого паренька до того, как лег в криокапсулу, пожалуй, не на шутку испугался бы, или подумал, что это костюм для Хэллоуина.

Внезапно Борис сам себе улыбнулся, ведь его собственный вид был сейчас ненамного лучше: торчащие из тела трубки автоаптечки, рубленые раны, изодранная одежда, кожа в красных, розовых и фиолетовых брызгах своей и чужой крови. Полупрозрачный розовый желеобразный гель на месте раны.

- Вот и познакомились. Не могу сказать, что день у меня задался. Я рад, что вы живы, и я вас встретил, - Борис снова улыбнулся, стараясь сделать это наиболее дружелюбно.           - Давайте вместе выберемся отсюда, а потом уже разберемся, что происходит?

- Ты согласен предстать перед советом деревни после того, как мы покинем лабораторию? - Тон Оксаны подсказывал, что отказ её не устроит. Впрочем, Борис был не против. Совет деревни. Мало ли деревень в округе. Это не худшее, что с ним может произойти.

- Да, конечно. Кирилл, ты поможешь мне освоиться? - Голос Бориса чуть дрогнул. Он хотел сказать это весело, а получилось слишком наигранно. Настолько, что мальчик нахмурился. Затем прохрипел что-то нечленораздельное и, в конце концов, очень серьезно кивнул.

- Не расстраивайся, Кирилл, всё получится, - Оксана погладила его по голове и повернулась к Борису. -  А ты на него не налегай, не может он сейчас говорить. Переходный возраст у него, геном меняется, тело перестраивается.

Оксана заметно преображалась, обращаясь к Кириллу. Было похоже на материнскую любовь, но более открыто и сосредоточенно. Вероятно, сейчас она проецировала на этого паренька все свои надежды, все чувства, которые отдавала тем мальчикам и девочкам, которые лежали на полу. Он принимал все это с молчаливым согласием.

Борис опасался спрашивать про детей, чтобы не вызвать вспышку неконтролируемого проявления горя у Оксаны. Важнее было выяснить, что происходит вокруг, чего стоит бояться и на что рассчитывать. Он понимал, что сейчас его главная слабость - недостаток информации, как и безоружность.