Погребенные

Ксеркс короткими точными ударами завершил нейтрализацию бывшего контролёра: сломал не только суставы самого зараженного, но и стальные трубы экзоскелета, не оставив ему возможности продолжать бой. Последний охранник упал под пулями, выпущенными Клавдией, но открывшаяся картина не дала ей расслабиться. За группой охранников стоял пятилетний ребенок, опутанный сотнями синеватых проводов.

Было невозможно понять, мальчик это или девочка, так сильно иссохло его тело за время изоляции. На ребенке были короткие истлевшие джинсы, дырявая желтая кофточка с сохранившейся радостно улыбающейся светоотражающей голограммой и непонятного цвета ботиночки, почти полностью вросшие в черно-фиолетовый мох. Темно-серая кожа казалась черной, она плотно обтягивала кости, не оставляя места для мышц. Глаза были почти полностью черными, узкая фиолетовая радужка ярко светилась, придавая взгляду еще более мрачный вид.

Маленький контролёр стоял неподвижно. Он будто оценивал их. Было ясно, что он не сможет сдвинуться с места - так плотно его опутывали провода и облеплял мох. От него к каждому охраннику шли тонкие провода,  те смотрели на группу Ксеркса, не в силах совершить какое-либо действие.

Даже для Клавдии это было слишком. Дети среди зараженных почти не встречались, нейроинтерфейс вживлялся им только в экстренных случаях, вроде смертельно опасных наследственных заболеваний или редких повреждений, полученных при родах. Во время последнего теракта, когда взломанные наномашины начали пожирать своих владельцев, дети пострадали в основном не от наномашин, а от самих зараженных - к ужасу последних это, в основном, были их собственные родители.

Возможно, именно из-за этой психологической травмы, когда Разум взял под свой контроль большинство зараженных, немногие смогли вернуться к осмысленной жизни. Те, кого возвращали насильно, чаще всего сходили с ума и пытались покончить жизнь самоубийством.

Для опытного бойца Клавдии встретить ребенка зараженного было в новинку. В черных зонах гораздо чаще встречались останки, части черепов и тонкие раздробленные кости. Зараженные питались всем, что им попадалось, предпочитая белковую пищу. Каннибализм был бичом всех черных зон, не трогали лишь тех, с кем были объединены в сеть, подчиненную одному центру обработки данных. Чаще всего взрослые зараженные независимо от пола обладали мускулистым телосложением. Женщины, как правило, имели длинные когти и были быстрее, поэтому многие считали, что они опаснее. Глаза зараженных были узкими и хищно сосредоточенными, но не у этого ребенка.

Клавдия держала его на мушке, а он просто смотрел на неё, без злобы, ненависти и страха. Его взгляд был, скорее, слегка заинтересованным. Ребенок стоял на одном месте, его грудь медленно поднималась при дыхании, маленькие рёбра, рельефно проглядывающие под истончившейся кожей, расходились под напором легких. Тощие маленькие руки бессильно висели вдоль тела, живот был глубоко втянут, казалось, что он почти прилип к позвоночнику. Редкие волосы на голове переплетались с сотнями светящихся синих проводков.

Не в силах выдержать его взгляд, Клавдия опустила оружие и отвернулась к товарищам. Некия стояла в таком же ступоре, Ксеркс помогал Гектору вытащить пулю из предплечья. Клавдия оглянулась на ребенка, он всё стоял не шевелясь. Охранники на полу беззвучно корчились, не представляя угрозы. Других зараженных поблизости не было видно. Окончательно решив, что не будет убивать ребенка, Клавдия подошла к Гектору, чтобы помочь с раной.

Ксеркс раздвинул мышцы на руке зажимом и ухватился за пулю узким пинцетом. Его командирское обмундирование имело стандартный хирургический набор, сам он, кроме медицинских курсов, прошел большую практику.  Клавдия скорее хотела помочь, чем всерьёз считала, что сможет сделать это лучше. Точными движениями без лишней суеты Ксеркс медленно вытягивал пулю из кости. Наномашины согласно своей программе отводили и перемещали лимфу и кровь так, что рана оставалась практически сухой.

Сразу после того, как Ксеркс извлек пулю, рана закрылась. Тонкий серый шрам остался единственным, что выдавало только что закрытую огнестрельную рану. Но восстановление работоспособности руки было делом более сложным. Кожа, мышцы и даже капилляры быстро соединялись наномашинами и заживали прямо на глазах, а кость требовала длительного восстановления, несмотря на то, что спустя минуту Гектор уже мог двигать рукой. Почти любое ранение, кроме ранения в голову или в сердце, считалось у киберов неопасным для жизни. Многие даже дублировали сердце небольшим мотором, который в случае пробития мог бы гонять кровь.

Посмотрев, как Гектор разминает пальцы, Ксеркс удовлетворенно кивнул, встал и только тогда увидел ребенка, стоящего посередине коридора. Его реакция была практически мгновенной. Вскинув руку, он отдал мысленную команду и ладонь разошлась в стороны, освобождая место для вылета снаряда встроенной рельсовой пушки. Клавдия сама не поняла, как это произошло: она встала между ребенком и Ксерксом за секунду до выстрела.