Погребенные за мостом

Бегом спустившись на первый этаж, он включил уличное освещение, поэтому хорошо разглядел все, что творилось снаружи: неподвижную, с безвольно опущенными руками фигуру Оксаны, детей, окруживших ее…

Нет, не просто окруживших – жадно присосавшихся к телу женщины, как отвратительные пиявки. Подростки, что были повыше, припали к ее горлу, дети помладше вцепились в запястья и лодыжки. Оксана не сопротивлялась, она даже не замечала, что ее убивают, что кровь, а вместе с нею и сама жизнь капля за каплей уходит из нее.

Что же вурдалаки внушили ей, чтобы выманить наружу? Что она видела перед собой невидящими глазами? Почему на ее лице блуждала эта жуткая счастливая улыбка? Илья плохо знал Оксану и не мог ответить на эти вопросы. Зато он точно знал, что пригрезилось бы ему.

Илья думал, что электрический свет отпугнет монстров, но этого не случилось. Он смотрел на Оксану в кругу упырей долю секунды, а потом, кое-как справившись с замком, который все не удавалось отомкнуть, выскочил на крыльцо, чтобы попытаться помочь несчастной.

Только он не успел сделать ни шагу, потому что откуда-то из темноты вынырнула человеческая фигура. Илья отшатнулся и вскрикнул от неожиданности, а потом увидел, что это Сомов – тот самый пропавший и прячущийся где-то на территории Бадальской Бани подросток.

– Артем, – выговорил Илья. – Это ты?

Выскользнув из тьмы, словно таракан из щели, Сомов стоял перед ним: худое тело, узкие мальчишечьи плечи, длинные руки и ноги, и Илья понимал, что, кроме этих черт, ничто в нем не напоминает того парнишку, которого он знал.

Вообще не напоминает человека.

Чуждая, звериная природа стоящего в двух шагах существа была очевидна, отчетлива – так мы сразу отличаем, например, мужчину от женщины. Или дерево от животного.

Лицо и руки Сомова были белыми до синевы, как снятое молоко. Глаза горели алым светом, как угли в догорающем костре. От всей его фигуры, двигающейся со сверхъестественным проворством, исходил холод. Стоять подле него было все равно что находиться рядом с глыбой льда.

– Нашел меня? – горловым, вибрирующим голосом проговорил Сомов и растянул губы в подобии улыбки. – Хорошо. Я рад тебе. Мы всем рады. Сейчас ты к нам присоединишься.

«Бежать!» – мелькнуло в голове, но Илья остался стоять на месте. Он не мог совладать с собой: Сомов будто заморозил его, обездвижил. С ужасом, смешанным с отвращением (а где-то на донышке было – о господи! – нечто, напоминающее нетерпеливое вожделение), Илья наблюдал, как Сомов придвигается к нему все ближе, как открывается его рот, выдвигаются вперед челюсти и обнажаются зубы – белые, слишком крупные для худощавого лица.

Илье повезло второй раз за эту ночь – он опять умудрился избежать смерти (или чего-то худшего). На этот раз спасение явилось в лице Дарко, одетого в шлепанцы и полосатый махровый халат.

Главврач Бадальской Бани схватил Илью за плечи, рванул на себя и буквально волоком втащил в холл, захлопнув дверь перед демонической тварью. Перед этим он швырнул чем-то в упыря, выкрикнув слова, которых Илья не расслышал.

Уже в следующее мгновение оба стояли посреди ярко освещенного холла. Илья не мог отдышаться, в голове гудело.

– Ты в порядке? Все хорошо? – Дарко тряс его за плечи, стараясь привести в чувство.

«Оксана!»

Илья вырвался, завертелся на месте, но за огромными окнами и стеклянными дверями никого не было. Сомов снова провалился во тьму, которая исторгла его. На месте, где еще недавно стояли Оксана и дети, никого не было.

– Кого ты ищешь? Зачем вообще пошел сюда ночью? – спрашивал за его спиной Дарко. – Я услыхал шум в коридоре, вышел – у тебя дверь нараспашку – и спустился.

– Оксана. Увидел в окно, что дети обступили ее и… – Илья потер ладонью лоб.

«А может, привиделось? Все привиделось?»

Дарко пошел к лестнице.

– Надо проверить, – на ходу сказал он.

Илья поплелся следом, чувствуя себя выжатым, обессиленным.

Остановившись возле двери Оксаны, Дарко осторожно постучал – сначала едва слышно, потом громче. Никто не отозвался. Доктор повернул ручку, и Илья, ничуть не удивившись, увидел, что дверь не заперта.

В комнате никого не было, расправленная постель оказалась пуста.

Не сговариваясь, Илья и Дарко бросились в комнаты детей. Уже через несколько минут стало ясно, что из двадцати ребят, которые были в группе Оксаны и Арсения, остались только шестеро, причем самые младшие. Изолятор, где с вечера находились два подростка, тоже опустел.

Илья и Дарко пошли к Марине, которая встретила их полностью одетой. Дарко быстро обрисовал ситуацию, и они, уже втроем, обежали другие комнаты. К счастью, все остальные были на месте.

Остаток ночи взрослые и подростки выполняли распоряжение Ильи: передвигали кровати, перераспределяли спальные места.

– Нельзя оставлять детей по двое, – пояснил Илья. – Нужно, чтобы все ночевали большими группами, друг у друга на виду.

В результате все собрались в трех комнатах, по пятеро в каждой. Комнаты были в одном крыле, через стену друг от друга, младшие дети находились со старшими. Илья собственноручно проверил запоры на окнах, закрыл жалюзи и занавески, включил ночники.