Погребенный кинжал

На этих страницах Гарро снова обрел цель. Но часть воина-ветерана боялась того, куда эта цель приведет. Он ничего так не хотел, как узнать, чем закончится этот разрушительный конфликт. Он был готов умереть, как того пожелает судьба, если только это знание будет даровано ему.

Брелл все еще говорила, и Гарро заставил себя успокоиться.

— Сначала мы думали, что среди последователей этого так называемого «Имперского культа» существует некая форма психической обработки, — продолжала она, — но реальность гораздо более прозаична. Тревоги и неуместные страхи тех, кто устремляется в лоно этой церкви, облегчаются словами из книги и надеждой, которую она даёт. Надеждой на выживание в неспокойной галактике под защитой Императора.

— Нет нужды принимать богов и молиться какому–то медному идолу, чтобы верить в это, — усмехнулся Варрен.

— Для некоторых — есть, — заметил Локен.

— Имперский культ — это непредсказуемый фактор, — сказала Брелл раздраженным тоном. — Они поддерживают главенство Императора и идеалы Империума, но это негативно отражается на Его видении рациональной вселенной! И этим они делают себя уязвимыми для разрушительной деятельности со стороны врага.

— Мы подозревали, что эти подпольные церкви — на самом деле прикрытие для повстанческих ячеек, — добавил Локен. — Некоторые действительно были таковыми. Но большинство из них просто… последователи.

— Не имеет значения, — сказал Варрен. — Они все равно привлекают этих мутантов-паразитов. Будет лучше, если мы избавимся от них.

Где–то на одной из консолей когитатора прозвучал звуковой сигнал, указывая на обнаружение приближающегося шаттла, и Брелл поспешила в тень, чтобы сопроводить его, в то время как Локен проигнорировал комментарий Варрена и продолжил.

— Каковы бы ни были их мотивы, эти группы выступают центрами для сосредоточения воли темных сил. И в этот сумасшедший дом попадают пропавшие парии, чей разум находился на грани безумия, но затем был изменён. Возвращаясь к нам, каждая из них несёт в себе фрагмент большого послания.

Галлор посмотрел на него.

— Чьё послание, Локен? Ты говоришь с такой убеждённостью, словно уже знаешь ответ.

— Гора, — ответил тот, кивнув самому себе. — Я знаю обычаи моего примарха. Я слышу фрагменты его речи в их голосах, — Гарвель указал подбородком на панели, на которых были изображены лица измененных Сестер.

— Ты слышишь его голос? — осторожно спросил Гарро.

— А ты разве нет? — Локен встретился с ним взглядом, и на какое–то тревожное мгновение Натаниэль увидел тень измученного существа с дикими глазами, которое он нашел в пепле Истваана. Он увидел Цербера, сломленную душу, которая почти поглотила бывшего Лунного Волка. — Это глас Гора. Я уверен.

— Очевидно, у тебя есть необходимое чутье, чтобы услышать его, — сказал Галлор. — Так просвети нас. Что он говорит?

Локен нахмурился, понимая, что переступил черту.

— Брелл еще предстоит найти полностью обоснованную закономерность.

— Я спросил тебя не об этом, — продолжал Галлор. — Что подсказывает тебе твой инстинкт?

Гарро заметил, как конфликт разыгрывается на покрытом шрамами лице другого легионера, пока Гарвель искал ответ.

— Я смотрел своему генетическому отцу в глаза на «Мстительном духе», где он отбросил всякую надежду на примирение. Но это послание… оно очень похоже на просьбу о нём.

— Предложение мира? — Галлор был недоверчив. — После всего, что сделал Магистр Войны? После того, что он обрушил на вселенную? Как он может быть таким самоуверенным?

— Это Гор Луперкаль, — ответил Локен. — Он не поддаётся описанию, ни как мой командир, ни как враг.

— Это ложь, — сказал Гарро, и его рука непроизвольно опустилась на рукоять Вольнолюбца. — Вы знаете это. Магистр Войны делает свой последний ход на поле битвы, использует последнюю возможность, чтобы отвлечь нас, прежде чем он начнёт свое вторжение. Вот что это такое на самом деле.

— Возможно… — Гарвель кивнул и замолчал. — Но сомнения должны быть высказаны, Гарро. И только я имею право говорить об этом! Я единственный в этой комнате, кто был там в самом начале, до падения на Давине, которое осквернило моего примарха и ознаменовало раскол. Никто здесь не может ненавидеть его так сильно, как я! Никто здесь не может испытывать стыда и ярости, которые горят во мне! — он ткнул пальцем в других воинов. — Вы трое испытываете одинаковую боль, видя, как гибнет честь вашего Легиона, наблюдая, как ваши братья и примархи восстают против тех, кого мы поклялись защищать. Этого я не пытаюсь оспорить… — он отвел взгляд. — Но мой легион был первым. Мой примарх в самом центре всего этого. Я буду нести это бремя вечно… И именно поэтому я один смею просить о невозможном. А что, если это не ложь?

— Он все еще не в своем уме, — прорычал Варрен, свирепо глядя на Гарро. — Мы должны были оставить его среди пепла и трупов на Истваане!

Гарро лихорадочно обдумывал возможность, высказанную Локеном, но изо всех сил старался говорить нейтральным тоном.