Погребённые заживо

Они вышли на площадь, где людей стало еще больше, потому что наступил час пик. Уже начало смеркаться, день потихоньку выдыхался, тогда как у спешащих по улицам людей, отработавших свои девять, десять, а то и больше часов, открылось второе дыхание.

Когда они проходили мимо огромной статуи Авраама Линкольна, Портер обернулась назад и кивнула на здание суда, на окна четвертого этажа.

— У него отвратительный кабинет, — сказала она. — Ты заметил сырость? И мышеловку возле шкафа? Я бы умом тронулась, если бы сидела целый день в подобном местечке.

* * *

Когда он вышел из автобуса, то имел весьма самодовольный вид, как будто всю поездку домой слушал очень смешные, отлично рассказанные анекдоты и волнующие пикантные рассказы. Ивонна Китсон с удовольствием отметила, что хватило одного лишь взгляда на нее — и настроение юноши мгновенно изменилось. Подложить Адриану Фарреллу свинью — что может лучше поднять настроение миссис Китсон!

— Как дела в школе, Адриан? Хорошо?

Фаррелл смотрел прямо сквозь нее. Он не обратил ни малейшего внимания даже на друзей, которые что-то кричали и махали ему руками, стучали в окна автобуса, когда тот тронулся и проехал мимо него.

— Сегодня была история? Помнится, ты говорил, что это твой любимый предмет. — Это Китсон говорила уже на ходу, стараясь не отставать от Фаррелла, который шел под сенью посаженных через каждые шесть метров вдоль широкого тротуара деревьев, отбрасывающих остроконечные тени. — Уже есть планы на выходные? Конечно же, после того, как сделаешь домашнее задание…

Фаррелл несколько сбавил скорость, но продолжал идти, поддернув ремень своего серого форменного рюкзака.

— Интересно, какие фортели ты со своими друзьями выкидываешь по вечерам в субботу? У меня дети немного младше тебя, поэтому я на самом деле не имею ни малейшего понятия о жизни подростков. Но вскоре, наверное, мне предстоит это узнать. Я имею в виду, на что вы тратите деньги? — Их разделяло уже метра три. — Бары? Клубные тусовки? Что?

Они двигались мимо стоящих особняком домов престижного района: многие находились вдалеке от дороги, к некоторым вели подъездные дорожки. Миссис Китсон пришлось ускорить шаг, чтобы обойти джип — тот разворачивался прямо на тротуаре, а водитель не особенно-то смотрел по сторонам.

— Взять хотя бы того школьника, которого избили до смерти. Помнишь, я рассказывала тебе о нем? — спросила Китсон. — Его убили в субботу вечером. В субботу, семнадцатого октября прошлого года. Уверена, ты не помнишь, что именно делал в тот день, но держу пари, развлекался вовсю, чем бы ни занимался…

Фаррелл не замер на месте, но замедлил шаг, а через пару секунд и вовсе чуть не остановился. Он повернулся, что-то пробормотал себе под нос, поднял руки и хлопнул себя по ляжкам. Это был удивительно детский жест, выражающий разочарование и досаду.

— Ладно, — сказала миссис Китсон, подходя к нему. — Я не могу убить на тебя весь день. Когда следишь за тремя детьми, поневоле похудеешь.

— Это же смешно, — заметил Фаррелл. — Я разговариваю с полицией об этом исчезнувшем парне, что на год младше меня. Отвечаю на пару вопросов — и вслед за этим понимаю, что меня начинают донимать без всякой на то причины.

— Никто тебя не донимает.

— Хорошо. Значит, никто не следил за мной, когда я вышел в обед за пределы школы? И вы не появляетесь после уроков на пороге моего дома? Не рассказываете о своих детях?

— Я здесь не для того, чтобы рассказывать о своих детях.

— Неужели?

Мимо протрусил бегун с перекошенным лицом — как будто песня, которая звучала из плеера, пристегнутого к его руке, была донельзя немелодична.

— Я просто хотела поинтересоваться, а не вспомнил ли ты чего-нибудь еще об Амине Латифе? — объяснила Китсон. — Может, что-то пришло на ум?

На лице Фаррелла появилось хорошо знакомое Китсон выражение. Он выглядел раздраженным, можно даже сказать, рассерженным, как будто его отвлекали от просмотра телепрограммы, которую ему ну просто необходимо увидеть.

— Что вы хотите услышать? Не вспомнил ли я, какой гимн мы исполняли на сборе?

— Все что угодно. Я пытаюсь тебе растолковать, что любая деталь может помочь вспомнить то, что вылетело у тебя из головы.

— Кажется, мы исполняли «Стань паломником».

— Давно ты знаешь Дамьена Герберта и Майкла Нельсона?

Так звали мальчишек, с которыми Фаррелл встречался вчера у магазина.

— Мы меняем тему разговора?

— Мне показалось, что с первой мы не очень-то далеко ушли.

— Где-то несколько месяцев.

— Месяцев шесть?

— Я не был с ними знаком 17 октября прошлого года, если вы об этом.

— Этот день ничем не хуже остальных.

Фаррелл понимающе кивнул, потом поднял голову и закатил глаза, как будто напрягал память. Пару секунд спустя он щелкнул пальцами, ухмыльнулся и ткнул пальцем в Китсон.

— Нет, это был «Бессмертный незримый Господь всемогущий», — произнес он. — Я знал, что вспомню.

Желание дать ему оплеуху становилось непреодолимым. Китсон указала на герб школы, вышитый на кармане пиджака Фаррелла.

— А что написано на нашивке, Адриан? Какой девиз?

— Честно говоря, в латыни я не силен, — признался он. — Извините…