Погребённый великан

— Нет, сэр, мы пойдём на восток в деревню сына, надеемся за пару дней до неё добраться.

— Вот оно что. Значит, пойдёте по дороге через лес.

— Вообще-то, сэр, мы намереваемся пойти по верхней дороге через горы, потому что там в монастыре есть мудрец, который, надеемся, удостоит нас внимания.

— Вот как? — Вистан задумчиво кивнул и ещё раз пристально взглянул на Акселя. — Мне говорили, что по той дороге нужно всё время карабкаться в гору.

— Мои гости ещё не завтракали, — вмешался Айвор. — Простите, мастер Вистан, я провожу их к общинному дому. А потом, если будет на то ваше желание, мне бы хотелось продолжить наш разговор, — понизив голос, старейшина перешёл на саксонский, и Вистан ответил ему кивком. Повернувшись к Акселю с Беатрисой, Айвор покачал головой и мрачно произнёс: — Какие бы великие подвиги ни совершил вчера этот храбрец, бедам нашим конца не видно. Пойдёмте же, друзья, вы, верно, умираете от голода.

Айвор пошатывающейся походкой двинулся вперёд, на каждом шагу тыча посохом в землю. Он казался слишком расстроенным, чтобы заметить, что гости не поспевают за ним в запруженных людьми переулках. В очередной раз отстав от Айвора на несколько шагов, Аксель сказал Беатрисе:

— Этот воин заслуживает восхищения, верно, принцесса?

— Без сомнения, — тихо ответила та. — Но он так странно глазел на тебя, Аксель.

Продолжать разговор времени не было, потому что Айвор, всё же заметив, что рискует потерять своих гостей, остановился на углу.

Вскоре спутники вошли на залитое солнцем подворье. По нему бродили гуси, а сам двор был разделён пополам искусственным ручьём — мелким рвом, вырытым в земле, по которому бойко журчала вода. В самом широком месте ручья был устроен простой мостик из двух плоских камней, и сейчас на одном из них сидел на корточках подросток, стиравший одежду. Эта сцена поразила Акселя своей идилличностью, и он бы полюбовался ею подольше, но Айвор продолжал уверенно шагать к низкому зданию с тяжёлой тростниковой крышей, длиной во всё подворье, от края до края.

Если бы вы зашли внутрь, то решили бы, что зал общинного дома не особенно отличается от казённой столовой в деревенском стиле, в которую многим из вас рано или поздно доведётся попасть. Всё пространство занимали длинные столы со скамьями, а в одном из торцов располагались кухня и место для раздачи еды. Главное отличие от современной столовой заключалось в угнетающем количестве сена: сено было над головой, под ногами и — хотя так вовсе не было задумано — на всех столешницах, куда его забросило порывами гуляющего по залу ветра. Если же утро выдавалось таким же, как то, когда сели завтракать наши путешественники, солнце, пробивавшееся сквозь окна-бойницы, выдавало, что сам воздух тоже полон кружащихся частичек сена.

Когда спутники вошли, в общинном доме никого не было, но Айвор направился на кухню, и почти сразу же оттуда появились две пожилые женщины с хлебом, мёдом, печеньем и кувшинами молока и воды. За ними вышел сам Айвор с подносом, на котором лежала нарезанная кусками дичь, которую Аксель с Беатрисой тут же с благодарностью съели.

Поначалу супруги ели молча, только теперь почувствовав, насколько проголодались. Айвор, сидя напротив них по другую сторону стола, продолжал о чём-то размышлять с отсутствующим взглядом, и прошло какое-то время, прежде чем Беатриса собралась с духом начать разговор.

— Айвор, для вас эти саксы — сплошная обуза. Вам наверняка хочется вернуться к своему народу, пусть даже мальчик остался невредим, а огры убиты.

— То были не огры, госпожа, таких созданий никто здесь раньше не видел. И то, что они больше не бродят за воротами, избавило нас от великого страха. С мальчиком же другое дело. Вернуться-то он вернулся, но невредимым ли — большой вопрос. — Айвор перегнулся к ним над столом и понизил голос, хотя они снова остались одни. — Вы правы, госпожа Беатриса, я сам себе удивляюсь, что живу среди таких дикарей. Лучше жить в крысиной яме. Что подумает о нас тот отважный чужестранец, особенно после всего, что он вчера для нас сделал?

— Так что же случилось? — спросил Аксель. — Мы вчера подходили к костру, но поняли, что вот-вот начнётся жестокая перебранка, и ушли, поэтому ничего не знаем о том, что было дальше.

— Вы хорошо сделали, что спрятались, друзья мои. Вчера ночью эти язычники до того разошлись, что чуть глаза друг другу не повыдирали. Подумать страшно, что они могли бы сотворить с четой затесавшихся в толпу бриттов. Эдвин вернулся невредимым, но стоило деревне этому возрадоваться, как женщины нашли на нём маленькую ранку. Я сам её осмотрел, и другие старейшины тоже. Это ранка прямо под грудной клеткой, и она не больше, чем наносит себе иной ребёнок, по неосторожности споткнувшись и упав. Но женщины, даром что его собственная родня, заявили, что это укус, и вся деревня тотчас с ними согласилась. Мне пришлось безопасности ради запереть мальчика в сарае, но его товарищи, из его же семьи, тут же принялись швырять в дверь камни и призывать вытащить его оттуда и убить, как животное.