Погребённый великан

Сэр Гавейн озадаченно взглянул на солдата, словно на миг позабыл, кто это такой. Потом заговорил снова, и голос его звучал спокойнее:

— Я не стану помогать вам, сэр. Вашему хозяину я не друг, потому что опасаюсь его тёмных замыслов. И ещё опасаюсь того вреда, который вы намереваетесь причинить присутствующим здесь, на которых не должно возлагать вину, в какую бы интригу мы с вами ни впутались.

— Сэр Гавейн, я повис между жизнью и смертью, словно муха в паутине. Взываю к вам в последний раз и, пусть я и не до конца понимаю суть дела, умоляю вас подумать: зачем он пришёл в наши земли, если не для того, чтобы причинить нам вред?!

— Он внятно объясняет, с каким поручением явился сюда, и, хотя его неосмотрительные замыслы приводят меня в ярость, вряд ли этой причины достаточно, чтобы вместе с вами поднять на него оружие.

— Сражайся, солдат, — сказал Вистан почти примирительно. — Сражайся, и покончим с этим.

— Мастер Вистан, будет ли в том вред, — внезапно сказала Беатриса, — если позволить этому солдату убрать меч и отправиться восвояси? На мосту он говорил со мной по-доброму, вероятно, он не плохой человек.

— Сделай я, как вы просите, госпожа Беатриса, он принесёт вести о нас туда, откуда приехал, и вскорости наверняка вернётся с тридцатью солдатами или того больше. Тогда нам не придётся ждать пощады. Заметьте, он хочет погубить мальчика.

— Возможно, он согласится дать клятву не предавать нас.

— Госпожа, ваша доброта меня трогает, — вмешался седоволосый солдат, не спуская глаз с Вистана. — И я не такой мерзавец, чтобы бесчестно ею воспользоваться. Сакс говорит правду. Отпустите меня, и я сделаю так, как он сказал, потому что долг не позволит мне поступить иначе. Но я благодарен вам за добрые слова, и, если пришёл мой смертный час, с ними мне будет покойнее покидать этот мир.

— И ещё, сэр, — добавила Беатриса, — я не забыла вашу давешнюю просьбу про отца с матерью. Знаю, вы сказали это в шутку, и вряд ли нам доведётся их повстречать. Но если всё-таки доведётся, они узнают, как вам хотелось с ними свидеться.

— Госпожа, ещё раз примите мою благодарность. Но сейчас мне не время размягчать себе сердце подобными мыслями. Какую бы славу ни снискал мой противник, в поединке фортуна ещё может мне улыбнуться, и тогда вы можете пожалеть о том, что пожелали мне добра.

— Весьма возможно, — вздохнула Беатриса. — Тогда, мастер Вистан, вы должны постараться ради нас изо всех сил. Я отвернусь, потому что не нахожу ничего приятного в смертоубийстве. И прошу, велите юному мастеру Эдвину сделать так же, потому что, бьюсь об заклад, он только вашего приказа и послушается.

— Простите, госпожа, но я бы предпочёл, чтобы мальчик увидел всё своими глазами, как не раз приходилось и мне в его годы. Знаю, что он не дрогнет и не посрамит себя, увидев, что значит быть воином. — Вистан произнёс несколько фраз на саксонском, и Эдвин, прежде одиноко державшийся поодаль, подошёл к дереву и встал рядом с Акселем и Беатрисой. Казалось, что его зоркие глаза вообще не моргают.

Аксель слушал дыхание седоволосого солдата, которое становилось всё отчётливее, потому что теперь тот с каждым вдохом испускал глухой рык. Бросившись вперёд, он занёс меч высоко над головой, отчего его атака выглядела наивной и даже самоубийственной, но стоило ему поравняться с Вистаном, как он резко изменил направление и сделал ложный выпад влево, опустив меч на уровень бедра. С резким приступом жалости Аксель понял, что седоволосый солдат, зная, что выстоять в долгой схватке шансов у него мало, всё поставил на этот отчаянный маневр. Но Вистан его предвидел, а может, ему просто хватило чутья. Сакс ловко отступил в сторону и выхватил собственный меч, одним простым движением пронзив качнувшегося к нему противника. Солдат испустил звук, с каким ведро, упавшее в колодец, плюхается о воду, и лицом вперёд повалился наземь. Сэр Гавейн забормотал молитву, и Беатриса спросила:

— Всё кончено, Аксель?

— Кончено, принцесса.

Эдвин пристально смотрел на павшего, и выражение его лица почти не изменилось. Проследив за взглядом мальчика, Аксель увидел в траве потревоженную падением солдата змею, выползавшую из-под тела. Её чёрная кожа пестрела жёлтыми и белыми пятнами, и когда змея, быстро извиваясь по земле, выползла почти целиком, Аксель уловил мощный смрад человеческих внутренностей. Он безотчётно отступил в сторону, увлекая за собой Беатрису, на случай, если тварь вдруг нацелилась бы им на ноги. Но та продолжала ползти в их сторону, разделившись пополам, чтобы обогнуть куст чертополоха, как разделился бы ручей, обтекая камень, а потом вновь слилась в единое целое и подобралась ещё ближе.

— Пойдём отсюда, принцесса, — сказал Аксель, уводя её. — Дело сделано, и это к лучшему. Этот человек хотел нам зла, хотя я до сих пор и не понимаю, по какой причине.