Погрешность

Закинул телефон в ящик. Принял душ, переоделся, когда вернулся за свой стол, на нем уже стояла чашка кофе, а рядом лежала карточка пациентки. Через пятнадцать минут в кабинет ворвалась женщина. Хамоватая, с ярко выраженным агрессивным настроем. Долго поливала грязью врача, к которому сама же легла под нож, потому что дешевле. После немного успокоилась, наконец-то присела на стул. Громов слушал ее молча. Иногда кивал. Было интересно, насколько еще хватит ее запала.

– Все? – уточнил с нажимом в голосе.

Дамочка поджала губы, прижимая к груди небольшую сумку-саквояж.

– Когда вы сможете это исправить? – коснулась своей груди.

– Для начала все же давайте проведем осмотр, – надел перчатки, – снимайте верх.

После нескольких манипуляций Степан стянул с рук белый нитрил и выбросил в урну, запустил принтер. Распечатав, пробежал глазами по буквам и вложил лист в карточку.

– Я возьмусь за ваш случай. Сегодня в течение дня с вами свяжется моя ассистентка, обсудите с ней дату следующей консультации, там определимся с имплантами, датой, ценой.

– Но мне нужно как можно быстрее! – никак не могла уняться Морозова.

– Нужно быстрее, тогда подыщите другого специалиста, – отрезал Громов, вновь взглянув на часы. Любезность явно не была его сильной стороной.

Женщина еще немного посокрушалась, но распрощалась с ним уже с улыбкой, правда, напоследок все же от души шарахнула дверью. Громов не повел и бровью, лишь с легкой руки исправил сумму за намечающуюся операцию и отдал бумаги ассистентке.

После этого хлопка дверью внутри поселилось неспокойное ощущение, оно преследовало его еще с прошлой ночи. Девчонка оказалась для него сюрпризом. Никольская и пару лет назад вызывала в нем бурю странных, неконтролируемых эмоций. Он не понимал их, да и не желал разбираться в происходящем. Три года назад он смог сбежать от этого влечения, от мешающих жить эмоций. Грязных, неправильных. Светка тогда появилась очень вовремя, отвлекала, заполняла его внимание собой.

Это отвратительно, когда тебя влечет к девчонке-подростку, ненормально. Ульяна всегда выглядела старше, была сообразительной, умной, и в какой-то момент он понял, что она ему нравится. Нравится как девушка. И чем осознанней становились эти мысли, тем сильнее он старался от нее отдалиться. Предложение от клиники в Штатах подвернулось очень вовремя, в тот момент, когда ему было необходимо сменить обстановку, абстрагироваться, улететь как можно дальше. Да и колоссальный полученный там опыт давал кучу преимуществ.

Не сказать, что он как на духу мог сейчас вспомнить испытываемые тогда эмоции в отношении этой девушки, но то, что они были – несомненно. Какая-то затмевающая разум буря. За последние три года он больше не испытывал этого обреченного чувства, а теперь оно возродилось и не могло сулить ничего хорошего.

Громовской прерогативой всегда была прагматичность. Он строил свою карьеру, любил то, что делает, и не хотел отвлекаться, размениваться на интрижки, способные выбить почву из-под ног. Эта всеми любимая игра в любовь была не для него.

Сунув телефон в карман халата, Степан спустился этажом ниже, заглянул к пациентке, которую уже скоро начнут готовить к операции. Сам он редко вел задушевные разговоры и оказывал моральную поддержку. Он не психолог, он хирург, а чтобы унять предоперационную панику, существовали специальные люди.

Домой вернулся после десяти, четыре операции, ворох документов и надоедливые мысли никак не давали закончить этот бумажный бум быстрее.

Света ждала его на кухне. Сидела в самом коротком и самом прозрачном халате из всего ее гардероба. Когда Степан зашуршал одеждой в прихожей, девушка соскользнула с высокого стула и, мягко ступая по паркету, пошла на звук.

– Привет, – улыбнулась, словно и не она вовсе билась в истерике и приступах ревности этой ночью.

– Привет, – даже не взглянув на Талашину.

– Ужинать будешь? Я запекла утку.

Громов кивнул, вымыл руки, сел за стол, аккуратно поправил черную салфетку, лежащую под белой плоской тарелкой.

– Как дела на работе? – Света присела напротив, пододвинула Степе соль, перец и корзиночку с хлебом.

– Нормально.

– Устал, да? – хотела коснуться его запястья, но он убрал руку.

– Терпимо.

– Может быть, развеемся на выходных? Сходим куда-нибудь.

– Посмотрим.

Света нервно поджала губы, но не собиралась отступать.

– Кстати, твоя мама звонила, сказала, ты был недоступен.

Громов впервые за вечер поднял взгляд к Светиному лицу и даже проявил какую-то заинтересованность.

– Что хотела?

– Они приглашают нас на ужин, завтра. Тихий, семейный ужин. Мы же как вернулись четыре месяца назад, они уже в Германию укатили, так и не виделись до сих пор. Оксана Олеговна сказала, что они завтра утром прилетают.

– Во сколько ужин?

– Часиков в семь…

– Хорошо. Я заеду за тобой после работы.