Погружаясь в Атлантиду...

Внутри пирамида была необычайно красива. Стеклянные стены держались на тончайших металлических вставках и, глядя со стороны, оставалось только удивляться, как эта грандиозная конструкция вообще держится. Я же предполагал, что построена она куда раньше своих знаменитых сородичей в Гизе. Едва Анату включила невидимый двигатель, освещающий здание, включились скрытые системы его жизнедеятельности. Роскошный фонтан размером с олимпийский бассейн, стоявший прямо в центре огромного пространства пирамиды, ожил. Попробовав из него воду, я отметил её чистоту и превосходный вкус.

— Холодна как родниковая, если забыть, конечно, тот факт, что мы в пустыне, — сообщил я своим друзьям.

— Как вы считаете, откуда берётся вода?

Мне никто не ответил, я обернулся и увидел, что Анату и Оултер таращатся куда-то под потолок. Проследив за их взглядами, я опешил. По прозрачному стеклу пирамиды, смывая песок, налипший с внешней стороны, струились потоки воды. Выскочив наружу, я в изумлении уставился на то, как оживает этот затерянный в песках город. Сбегая по ровным стенкам пирамиды, вода попадала в невидимые глазу каналы, и вдоль улицы из земли стали пробиваться ярко зелёные растения. В считанные минуты, прямо на наших глазах, мир песка и пыли превращался в чудесный оазис.

— Вот так чудеса! — с трудом воздержался я от матерных эпитетов.

— Да, — почему-то грустно сказала Анату, — Пта очень любила воду и флористику, сколько я себя помню, она всегда экспериментировала с новыми видами растений.

— Кактус она придумала зря, — пошутил я.

— Нет, просто в тот день у неё было плохое настроение.

— Н-да, — только и смог сказать я, — талантливая у тебя сестрёнка.

Даже воздух стремительно менялся, в него быстро проникали ароматы распустившихся ярких цветов, а серые стены древних домов, на которых быстро росли вьющиеся растения, теперь превратились в яркую палитру красок.

— Может, делом займёмся? — поинтересовался Хат. — Ладно Анату — она девушка, но ты, Теди, как ты можешь восхищаться цветами?!

— Заткнись, умник, — парировал я, — пять минут назад ты как истукан таращился на льющуюся с вершины воду, а теперь критикуешь мою восторженность. Хочешь пользоваться у женщин популярностью?

Хат, соглашаясь, кивнул.

— Та к вот, если хочешь, будь открыт для романтики и романтизма.

— То есть, если я увижу распустившиеся цветы, мне надо таращиться на них, пуская слюни умиления? — удивился Оултер.

— Я не пускал слюни! — сухо ответил я.

— Ты был на грани…

— Юноша, несмотря на все твои умения и таланты, опыта жизни в современном обществе у тебя нет. Ты не знаешь как вскружить женщине голову, — я отметил как Анату насмешливо усмехнулась, но не подал виду, что меня это касается, — да, Оултер, женщины для тебя закрытая книга. Бригита не в счёт, она обычная нимфоманка... А вот, скажи мне, смог бы ты по-настоящему заинтересовать женщину, не используя свои божественные способности?

— Ты же сам говорил, что достаточно уложить девку в койку, и готово! — возмутился Хат.

— Я говорил?! — удивился я, стараясь даже не смотреть в сторону Анату. — Это клевета, я не мог такого сказать!

— Но как же, Теди, ты говорил…

— А ты говорил, что когда мы приедем сюда, мне откроется целое море информации. Но пока я увидел только пирамиду с фонтанчиком и законсервированный во времени фитодизайн. Где ответы на вопросы? Где истина? Зачем мы здесь? Кто убил Кеннеди?

— Теди! — прервала мою речь Анату. — Следуй за мной, а ты, Оултер, пока прогуляйся.

Пожав плечами, Хат сделал вид, что начал прогуливаться, но получалось у него это неважно, так как слишком уж пристально он за нами наблюдал.

— К чему этот цирк? Если бы ты хотела остаться со мной наедине, надо было пользоваться вчерашней ночью.

— У тебя одно на уме. Секс — это самое важное в жизни всех слаборазвитых интеллектуально личностей. Я хочу немного тебя просветить, утолить твой информационный голод, а то ты меня уже раздражаешь своим нытьём.

— Можно подумать! — возмутился я. — Человек просто хочет знать за каким хреном его таскают по всему земному шару. Разве это плохое желание?

— Ну, допустим, это желание закономерное, — согласилась со мной Анату.

— А секс? Разве секс плохое, недостойное такого парня как я занятие?

— Ну…

— Вот видишь, — обрадовался я, — ты в замешательстве, а знаешь почему? Потому, что ты меня любишь!

— Вачёвский, ты самый самоуверенный человек в этой солнечной системе, — сделала достойный и правильный вывод Анату.

— Конечно! Но ведь это часть моей харизмы, это и делает меня мной! Самоуверенность рушит горы и разбивает девичьи сердца!

— Ты мне симпатичен, и не более того, — не очень убедительно сказала она, старательно пряча глаза.

— У нас на планете о своих чувствах говорят прямо, не подменяя словом «симпатичен» слово «люблю».

— Тебе было интересно узнать, где мы и зачем, — ушла от темы чувств Анату, — мы находимся в пирамиде…

— Я похож на дегенерата? — оскорбился я. — И сам вижу, что мы в пирамиде, дальше-то что?

— Будешь меня перебивать, больше ничего не услышишь! — предупредила девушка. — Как ты думаешь, каково предназначение этой пирамиды?