Погружение

    - Ладно, поверю на слово. Передавай привет Марии и малышу.

    - Хорошо. Ты там веди себя прилично и не наделай глупостей.

    - Договорились. Ладно, до свидания.

    - До встречи!

    Не натвори глупостей? Ха! Я уже покойник, так как же я могу что-либо натворить?

    -

    Диана прошлепала босыми ногами по полу коридора и тихонько проскользнула в комнату для гостей. Не включая света, она несколько минут смотрела на аккуратно заправленную кровать. Потом подошла к ней, села на край и положила голову на подушку.

    - С новым годом, Алекс, - с вздохом прошептала она, поглаживая мягкую ткань.

    Интересно, ты в Раю или в Аду?

    Я, конечно, не Бог, но, по-моему, ты заслужил Рай. Тебе бы очень пошли крылья.

    Там у тебя не было бы проблем с полом. А может быть, в Раю ты стал бы парнем. Как тебе такая идея, а? Знаю, не очень…

    И почему ты решил, что похож на парня? Женщина, она и есть женщина.

    Наверно, мне слишком понравилась Пенелопа, и я хочу ее вернуть. Может быть… Может быть, если у меня будет дочь,… назову ее Пенелопой. Жалкая попытка вернуть тебя…

    Боже, какая я жалкая! Жалкая, ничтожная дура…

    Почему я не понимала этого раньше?

    Почему?

    ПОЧЕМУ?!

    Что имеем - не храним, потерявши - плачем. Почему мы понимаем, что нужно было что-то сделать, или сказать, только тогда, когда уже слишком поздно?

    Мне так больно и так… сладко. Ты бы рассмеялся и назвал меня мазохисткой. Нет, я просто надеюсь на высшую справедливость. Надеюсь, что ты рядом с той, которая тебя… любит…

    Хотя, знаешь…

    Ты просто скотина, Алекс! Ты заставляешь меня чувствовать то, что я не хочу. Ты перевернул мою жизнь с ног на голову, убил мою наивность и втянул в какую-то чертовщину.

    Ты заставлял меня сходить с ума, когда ты рядом, и теперь я схожу с ума от того, что тебя нет…

    Ну вот, опять плачу… Ты доволен?

    Алекс, почему ты ушел? Что я сделала не так?

    Ну, ответь же мне!…

    Она свернулась калачиком, тихо всхлипывая и то и дело нервно вздрагивая.

    Даже лунный свет старался избегать ее. Он мутным пятном лежал возле кровати, как преданный пес, ждущий, когда его хозяйка решит поиграть с ним.

Глава 16. Лебединая песня.

    Если все время крушить фундамент,

    в конце концов, поедет крыша.

    Третье января. Безоблачный день, залитый лимонно желтым светом солнца. По всюду развешаны гирлянды, и люди улыбаются друг другу. То тут, то там слышны «Звенящие колокольчики». Холодно, чертовски холодно, но, кажется, этого никто не замечает.

    Здесь, на автобусной станции, народу совсем немного. Я поглубже натянул капюшон куртки. Меня, конечно, не вся Эурика в лицо знает, но лучше не рисковать. Автобус, плоскомордая тварь с тонированными стеклами, чихая и фыркая, подошел к остановке. Я протянул билет кондуктору и, пожелав ей счастливого нового года, прошел в самый конец. Напротив уселась какая-то старушка с кучей сумок, которые она наотрез отказалась сдавать в багаж.

    Вот и все. Я уезжаю отсюда. Опять бегу от самого себя.

    Эх, больно-то как. Да ничего не поделаешь… Сам во всем виноват.

    Автобус тронулся, мягко покачиваясь на поворотах. Я закутался в куртку, засунув руки в карманы. Щемящие чувство не хотело уходить. Его флюиды щекотали в носу, прыгали по ресницам, заставляя навернуться слезы.

    Нет! Не буду плакать. Не заработал я освобождения от этой боли.

    Ко всем моим грехам теперь еще прибавится и разбитое сердце Дианы. И зачем, зачем ты?… Нет, даже сейчас я не могу произнести этого слова. Не могу даже думать об этом.

   Господи, ни о чем не хочу думать! Все! Я уезжаю отсюда. Навсегда.

    -

    Сесиль торопливо побежала открывать дверь, когда увидела полицейскую машину, подъезжающую к парадному входу. Буквально через минуту в дверь вошел шериф, скинул форменную куртку, и Сесиль повесила ее на вешалку.

    - Как она? - коротко спросил он.

    - Плохо, - жалобным голосом ответила толлстуха. - Всю ночь плачет.

    Шериф вздохнул и скорым шагом поднялся на второй этаж. Толкнув дверь, он вошел в комнату. Диана лежала в кровати, завернувшись в одеяло почти по самые уши. Он пододвинул стул и сел рядом.

    - Диана…

    - Уходи!

    - Диана, мы сделали все, что могли.

    Она вдруг резко села на кровати, и Уайтекер увидел ее лицо, осунувшееся за одну ночь, с кругами под красными от слез глазами.

    - Все что могли! - закричала она. - Да что вы могли?! Если бы вы что-то могли, Алекс был бы жив! Алекс… Киса… были бы живы… Я тебя ненавижу! Я вас всех ненавижу! Это вы убили их! Вам Кисы было мало?! Так вы и Алекса у меня забрали!… Ненавижу… - Она закрыла лицо руками, падая на подушку, даже не стараясь задавить звериный вой, клокотавший в горле.

    - Диана… - дядя положил руку на ее трясущееся плечо. - Ты не справедлива. Я понимаю, ты очень переживаешь. Но нельзя так волноваться. У тебя нервы не выдержат. Как вы это говорите, крыша поедет…

    Диана вдруг залилась истеричным хохотом, сотрясаясь еще больше, чем от плача.

    - Крыша поедет?!… Дядя, да она уже поехала! Я хочу быть с Алексом! Он мне нужен… Я хочу быть с ним… а его нет, - она сжалась в комок, снова срываясь на плачь. - Я хочу быть с ним… я хочу умереть…