Погружение

Возможно, всякий сторонник слов «дисциплина» и «мотивация», теорий «достигательств» в целом может создать модель, согласно которой следует соблюдать баланс – между постоянной дисциплиной и выработкой привычек. Ты работаешь, работаешь, вырабатываешь в себе некую бесконечно полезную привычку, а потом, изредка, когда сил на дисциплинарные сдвиги почему-то перестает хватать, – нет ничего страшного в том, чтобы воспользоваться инъекцией из мотивационных книжек, видосов, речей друзей и всего прочего.

Однако, однако, однако…

Подвожу итог мысли, всматриваюсь в Костю.

– Мне кажется, помимо модели дисциплина+мотивация, можно предложить кое-что еще.

Я отпил пиво, еще несколько секунд попялился на товарища и протянул:

– Да ла-адно. И что же?

– Найти себя.

– Смешно.

– Я не шучу.

– Окей, поясни.

И тут Костя начал пояснять.

– Ты уже меня извини, Марк, очень может быть, что я только-только начинаю во всей это штуке разбираться… Но, по-моему, куда важнее найти собственное призвание. Люди, которые занимаются трудными вещами, вроде ментов, медсестер и прочего, бывают разными. Некоторые работают на этих работах просто потому, что не смогли найти ничего лучше, или потому что у них в семье так заведено – трудится в больнице или в ментовке. Но есть же и другие. И они проникаются тем, чем занимаются.

Даже скажу так, отдельно – они любят свое дело и всякий раз возвращаются к любимому занятию, как к целительному источнику. Можно даже набросать красивую метафоричную зарисовку: наш Герой вымотался. Его одежда – лохмотья, он сам – понурив плечи, опустив голову, то и дело почесывая мозолистые, почерневшие от труда руки, бредет. У него совсем нет сил, и тут рядом открывается портал, который вырвался из его собственной груди потоком синего цвета, по форме – что твоя змея.

Наш уставший, постаревший, седой, весь в лохмотьях герой вступает в этот портал.

Или это могут быть тяжеленные ворота – как хочешь, так и будет, можем любую метафору выбрать.

* * *

«…Он проходит внутрь. Там небольшой удивительный сад. Наверное, где-то прячутся феи или нимфы. Под ногами все устлано мягкой травой, насыщенно-зеленой и очень густой. Наш герой – босой, ноги его – грязные, и, ступая по этому зеленому настилу, он ощущает блаженство. Но это только начало. Он видит в самом центре сада прекраснейший пруд со светящейся водой. Она светится совсем чуть-чуть, не как-то нереально… Он чувствует: ему туда. И идет.

С каждым шагов лохмотья превращаются в кристаллизованный песок и слетают с героя, уносимые легким дуновением ветра.

И вот, он стоит у самой кромки, совсем нагой. Плечи все так же сгорблены, голова разве что совсем чуть-чуть поднята. Мы видим то, чего не видели раньше из-за лохмотьев – у него на теле шрамы и ожоги, и со стороны кажется, что выглядит он жалко.

Рядом слышится пение птиц, а за ним – поднебесная музыка, нежнейшее фортепиано. Или просто классика, или – неоклассика. Но мелодия такая завораживающая, что у тебя самого, у любого человека рядом, душа бы не выдержала, и он бы расплакался прямо на месте.

И верно.

Блестит. В уголке глаза у героя что-то блестит. Большая, яркая капля медленно скатывается по щеке и с подбородка падает в воду.