Погружение

На следующий день, только чуть просветлело, подогрев тушенку и запив ее вчерашним кофе, приступили к поискам. Начали с места, про которое вчера говорили, и сразу стало понятно, что Леонид не ошибся, и тут, в этих камнях, когда-то была пулеметная позиция. Гильзами от ДТ усыпано все, в радиусе трех метров. Потихоньку прозванивая каждый участок, углублялись внутрь, откидывая землю и камни. Работа шла тяжело, грунт очень твердый — битый камень вперемешку с глиной.

— Осторожно! Вон ствол торчит, не сковырни. — Из земли действительно выглядывала ржавая труба, возможно часть пулемета.

— Может просто железка, надо обкопать.

Через некоторое время, на свет показался круглый диск, значит точно наш. В таких случаях работаем очень аккуратно, возможно боец здесь — и это советский солдат. К немцам относимся, конечно, без особых предубеждений, но и без пиетета, вполне можем лопаткой повредить что-нибудь, и, не задумываясь, отправить в кусты или еще куда. Как-то так, жестокая, но правда.

Солнце поднимаясь, осветило кучу битого кирпича на склоне, и меня как осенило.

— Мужики, это ведь моя позиция. Вон прямо на склоне колокольня стояла. — Ребята замерли. — Внизу река была, по ней линия фронта проходила. Вдоль нее, немецкие пулеметы. Вон-там… на взгорках, по всей длине. А в ложбинке, за леском, батарея минометная стояла.

Я опустился на траву. Вот ведь как бывает. Ребята молчали, побросав лопаты.

— Антох, ты почему не рассказал то… про бой… про… ну… Мы-то думали, ты вернулся просто, когда в нашем времени очнулся. — Они отошли в сторону, как будто не хотели топтать.

— Дайте я сам откопаю. Идите, отдохните пока, я позову.

— Да-да, пойдем Олежек. — И Леонид потянул напарника за рукав.

Отбросив лопату, я руками и совочком аккуратно доставал кости, и раскладывал на камнях, в том порядке в каком они лежали. Копал долго, и только поставив на место череп, дал себе передышку. В голове пусто. Мыслей нет. Да и о чем тут думать. По сути, лежит тут тот танкист, только умер он раньше, в танке. Я лишь отсрочил смерть его тела. И в то же время, это наша общая могила.

Солнце взошло в зенит. Мы стояли возле свежего холмика и молчали. Я махнул рукой. Задранный вверх, ствол MG затрясся, оглашая округу своим раскатистым басом. Выпустив с десяток патронов, Леонид опустил пулемет вниз. Я протянул ему смертный жетон.

— Отдай ребятам, и место покажи.

Копать здесь больше не стали, нет, не из предубеждения, просто надо было ехать.

Надоело прятаться.

До города ехали в молчании, говорить никому не хотелось. Перед стелой, Леонид, обернувшись, спросил:

— Куда теперь? — ничего толкового, на ум не приходило. Все вокруг показалось жалким, никчемным. Чего я боюсь? Там боялся, и тут… прячусь как кролик от удава. И если бы от удава, а то ведь не понятно от кого. Настроение, после похорон солдата — было хуже некуда.

— Закиньте меня на квартиру, спать хочу. Вечером созвонимся.

Молча кивнув головой, Леонид отвернулся. Тоже видимо устал.

Дома все было нормально, в моё отсутствие никто сюда не вторгался. Да и чего тут брать? Самое ценное это старый шкаф, наследство деда. И то, только для меня. Вот блин! Орден то! Выдвинув коробку из-под кровати, высыпал содержимое на пол, орден, завернутый в кусок старой карты, был на месте. Фух… Развернув бумагу, невольно залюбовался переливающимися в свете электрической лампы бриллиантами. Красивый… Волна ненависти к самому себе, мгновенно захлестнула меня. Сколько людей нужно убить, чтобы получить такой крест!? А я любуюсь им, думая о том, как бы не продешевить при продаже… Злоба на самого себя душила, посмотрев на кусок золота, лежащий у меня на ладони, хотел швырнуть о стену, но лишь брезгливо стряхнул его обратно в коробку. Разбить все же не смог. Слабак. Внезапно грудь пронзило болью, попробовал вздохнуть, и свалился лицом вниз, потеряв сознание.