Погружение

Мне отвели роль наблюдателя, помочь я ни чем не мог, так что должен был лежать в этом укрытии, и надеясь, что у ребят все получится, по возможности оставаться в живых.

Потекли томительные минуты ожидания, постоянно высовываясь, я пытался в предрассветных сумерках рассмотреть как дела у товарищей, но ничего, кроме летящего со всех сторон снега, не наблюдалось.

Внезапно, в той стороне, куда отправились ребята, раздался громкий рев мотора, — получилось! Они сделали это! — Темное пятно немецкой машины, ожесточенно строча из пулемёта, отползает назад, пытаясь забраться повыше на пригорок. Странно как-то… Глядя на это, возникает резонный вопрос, кто в танке?

— Их прижали вон в той ложбинке, сейчас танк поднимется и жахнет прямой наводкой. Вот вам и ловушка… — Высказал свое мнение дух. Одновременно с ним, появилось полное зрение, расцветив белую круговерть новыми красками. — Сейчас пойдем туда, делать будем как в прошлый раз, твоя задача собирать всю энергию, какую увидишь. Если повезет и сил хватит — останешься в живых. Готов?

Не дожидаясь ответа, управляющий телом донора дух, понесся вперед. Все вокруг словно замерло, время остановилось, и в доли секунды сократив расстояние между моим убежищем и немцами идущими цепью, он принялся убивать. Патронов в автомате хватило на пятерых фашистов, они не успевали еще упасть, как я вытягивал из них стремительно уходящую энергию, план был прост, сразу добежать до танка — сил не хватало, поэтому он и рванул через эти ходячие батарейки, а что? — Двойная польза. На бегу он продолжал работать ножом, четкими, быстрыми движениями отправляя на тот свет ничего не понимающих врагов. Решив, наконец, что теперь всего достаточно, он, резко сменив траекторию и еще немного ускорившись, побежал к уже прицеливающемуся по укрытию танку.

Курсовой пулемет бил короткими очередями, не давая ребятам поднять голову. Я видел даже сами пули, в ореоле пламени покидающие нагретый ствол. Пушка, опустившись до упора вниз, уже готова была выстрелить, и наводчик ждал только команды командира. Как во сне, вижу просаживающийся от отдачи немецкий танк, остроносый снаряд, неотвратимо приближающийся к воронке с укрывшимися там парнями. Прыгаю наперерез, выбрасывая руку в направлении летящей болванки. Звонкий удар, и она рикошетит об искрящийся меч, из-ниоткуда появившийся в руке. Где-то за спиной гулко ухает взрыв, осыпая нас всех землей. В башне танка торчит офицер, и круглыми от удивления глазами смотрит на меня. Я, уже без ускорения, с трудом передвигая ноги, выхожу из воронки, только чудом не свалившись обратно, а немец в башне танка что-то кричит по-своему.

Через секунду он, захлебываясь криком, бессильно повисает на поручне, за который держался, а позади, поднимается фигура в белом камуфляже, и рывком выдергивая фашиста наружу, вместе с ним кубарем падает в почерневший снег. Сразу же после этого, еще один человек в таком же облачении бросает в люк гранату, и закрыв руками голову прыгает в сторону. Гулко рявкает взрыв. Со всех сторон раздается пальба и нестройное — Урааа!!!

Сильный удар разворачивает меня назад, и от дикой боли я теряю сознание.

Сколько прошло времени не знаю, очнувшись, понимаю, что лежу в ямке и методично отстреливаю наседающих фашистов.

— Что происходит? — спрашиваю Духа, который, по-видимому, управлял телом донора, все то время пока я был без сознания.

— Стреляю. Тут как взбесились все, оттуда, кивает головой в сторону леса, прёт немчура, а левее и чуть сзади — наши. Ну а мы и несколько разведчиков, посерединке. Только сейчас обращаю внимание на расположившихся по обе стороны от меня солдат. В маскхалатах грязно белого цвета, с винтовками и автоматами замотанными мохнатыми тряпками они сосредоточенно ведут огонь по противнику.

— Что с Аней? — в той стороне, где мы ее оставили, сейчас никого нет, но что было, пока я был в отрубе, мне не известно.

— Все нормально, порчу на немцев насылает, чтобы мазали чаще… — Не понятно серьезен дух или шутит так, но беспокойство отступило.

В густой вражеской цепи защелкали разрывы мин, видимо заработали минометы. Недолго думая, фашисты стали организованно отходить в лес, а когда слева замелькали силуэты тридцатьчетверок, и вовсе побежали.

— Живой? — В мою ямку плюхается разведчик, и поймав мой недоумевающий взгляд, продолжает, — не узнал что ли? Богатым буду.

— Леха? — До этого момента толком и не смотрел на его новую физиономию.

— Ага, он самый. Надо за Аней идти, и потихоньку, пока суматоха, валить отсюда. Иначе задолбают расспросами. Да и задача у нас другая…

Соглашаюсь, и мы перебежками продвигаемся вниз, к замерзшей реке. Пробежав метров сто, плюхаемся с разбегу, в свежую воронку возле стога сена.

— А Володя где? — Чувствую, что тот где-то рядом, но не пойму где конкретно.

— Тут я. — Из-под копны высовывается голова облепленная сеном. — Ты ранен? — Как-то забыл уже, что меня подстрелили.

— Пустяки… Осколок по касательной, подживает уже.

— Ну да, голова не жопа… завяжи и лежи… — Володя сделал паузу, но видя, что смеяться никто не спешит, предложил — Побежали?