Погружение

— Серег, ты всё знаешь? — спросил Кирилл.

— Да, — спокойно ответил тот, пожав плечами. — И что?

— Ведь ты убил двоих беззащитных девчонок…

— Троих, — поправил Волк. — Пока ты играл в Крестовые походы, я шлепнул ещё одну.

Желваки Кирилла пару раз дернулись.

— И ты считаешь это нормальным?

— Нет, конечно же, нет. Но если мы не сделаем этого, то это сделают другие. В Даркнете больше месяца идет реклама охоты на эльфиек. Объявлена награда за живых или мертвых. И если мы их не грохнем, то их разорвут другие игроки Вселенной. Знал бы ты, как жестко этих телок трахают на камеру! — сплюнул Волк. — Особо отличившимся Вселенная скидывает солидный шмот и нереальную прибавку кредитов. Телок не так уж и много осталось, надо успеть добить всех, чтобы выиграть главный приз.

Кирилл раздумывал: если он сейчас метнет меч, то каковы шансы выжить после очереди из УЗИ? Пока что получался мизерный процент: всего-то одна десятитысячная из ста.

М-да, с таким процентом вряд ли удастся вернуться. Что же делать? Пока что остается вести разговор. Если разговаривает, то не выстрелит, пока не скажет всё, что накипело.

— Серега…

— Волк. Теперь я только Волк, — снова сплюнул серафим.

— Добро, Волк… Я не пойму только одного: ты же недавно был нормальным пацаном. Я даже собирался позвать тебя в гости, собрался попросить стать крестным сыну… Что же с тобой случилось? Почему ты вот так…

Волк усмехнулся. Его рука с УЗИ не дрожала, будто четыре килограмма ничего не весили.

— Что со мной случилось? Просто мозг чуть-чуть перестроился. Кем я был до Вселенной? Всего лишь одним из тех трудяг, на ком пашут от зари до зари. Я получал копейки, лишь бы штаны не свалились, а мои работодатели катались на «Лексусах» и жрали в лучших ресторанах… Они воровали с завода всё, что только могли, а недостачу списывали на работяг. Но стоило заикнуться об этом, как тебя сразу же пенделем под жопу посылали за ворота. Мало того, вносили в «черный список» как неблагонадежного, и хрен потом найдешь нормальную зарплату. Я был ломовым ослом, бессловесной тварью, тем, кому трахали мозги все подряд, начиная от властей и заканчивая бухим сантехником. Но когда я перестал задумываться о том, где завтра взять пожрать и чем накормлю пса… Тогда во мне что-то сломалось.

— И что? Стоит ради бабла убивать?

— Стоит, — устало выдохнул Волк. — Они всё равно сдохнут, рано или поздно, а мне на счет упадет чуть больше монет…

— Но это же живые люди!

— Это те же боты, за которых даются призы!

— Да какие же это боты?! Мы с тобой тоже состоим из плоти и крови, такие же, как они!

— Нет, мы с тобой наводим порядок, а они только срут и убивают планету. Им не стоит топтать землю, им лучше в ней лежать…

— Не нам решать, кому жить, а кому умирать, — ответил Кирилл.

— А кому, как не нам? Кто взял себе право решать? Сильнейшие мира сего? Да я любого «сильнейшего» завалю с одного выстрела! Меня могут завалить, с трудом, но могут, однако и я способен грохнуть каждого, кто встанет на моем пути к солнечному Таю. Как только эта бодяга с бабами закончится, я тут же сорвусь за границу. Бабла хватит на первое время, а потом я останусь там. И буду оттуда работать. Двенадцать часов посерафимить, а потом греть булки на горячем песке. Это же рай… Экзекутор, тебе предложили то же самое. Если ты не выберешь это, то мне придется…

— Но у тебя в башке будет чип!

— Да и насрать! Нас с детства контролируют. С детского садика орут, чтобы мы не бегали, в школе гавкали, чтобы вели себя тихо, в студентах трындели, чтобы заткнулись и не ходили на митинги. Всю жизнь указывают, что делать, чтобы стать бессловесной тварью, которая только способна вкалывать, бухать и жаловаться! Пока жалуешься, ты безопасен. Пока ноешь, ты беспомощное говно. Как только взял в руки оружие, тебя надо уничтожить — сразу, без слов!

Кирилл опустил меч. Переубедить Сергея было нереально, но хотя бы можно выиграть время. Можно было чуть приблизиться… Он сделал шаг чуть вперед и влево, как будто устал стоять на ноге, на которой зияла открытая рана. Волк тут же выстрелил в пол, щепки взметнулись в воздух возле ступни Кирилла.

— Экзекутор, я вижу все твои уловки. Я знаю всё, что ты можешь сделать. Не стоит испытывать судьбу. Я был первым в таблице серафимов, а ты всегда дышал мне в задницу…

— Так это ты был белой линией? Я спрашивал у Андрея, но он мне не ответил.

— Твой Андрей — лох! Ему не надо было пороть горячку, а прийти, покаяться и попросить забрать свою бабу. Может быть, тогда мы бы сейчас не стояли, а отпаивались чаем за здоровье крестника!

— Андрей прав. И я не хочу, чтобы мной управляли и манипулировали, — стиснув зубы, проговорил Кирилл. — И думаю, что тебе помогали в игре, чтобы ты всегда был первым.

— Я всегда был первым, — улыбнулся Волк. — Ты меня первого увидел на въезде, потом с первым заговорил. Даже убил меня первого на проверке. Тогда я взял себе ник Царь, чтобы подчеркнуть твою никчемность…

— Так это ты — Царь? Ты был тем самым белобрысым гандоном? Сюрприз, ничего не скажешь! — ответил Кирилл. — И как эту хрень провернули с охраной?