Погружение (СИ)

— Алин, включи мозг, или что там у тебя сейчас за место него — прозвучало, конечно грубовато, но концентрация адреналина в крови стала снижаться и на меня начал накатывать мандраж — Я не мастер по связыванию маленьких мальчиков и не хочу получить обрезком трубы по голове, пока занимаюсь девчонкой.

Разложив аптечку на столе, взял баллончик с пеной и обработал культю руки. Больше всего я опасался, что меч будет недостаточно острым, и лишь раздробит кости, но на удивление срез был довольно таки ровным. Да и прижег рану довольно удачно, по крайне мере кровь из обрубка не хлестала.

Само место среза выглядело страшно, и запах паленной плоти был на столько отвратительным, что если бы я не дышал подобной дрянью уже больше шести часов, то скорее стоял бы и блевал больше, чем врачевал.

— Кстати, да! Может мне надо было в моем мире пойти на военного врача? — обрабатывая рану, разговаривал сам собой в слух — А что? За последние дни только и занимаюсь тем, что сражаюсь да лечу. И даже все выживают вроде. По крайне мере жалоб пока не поступало.

Закончив наносить последний слой пены на девушку и для успокоения совести еще раз проведя над ней сканером, я с облегчением вздохнул. Каких-то пол часа, а я ощущал себя измотанным, как будто пробежал марафон, неся на себе шар земной.

Девочка затихла, окончательно отключившись от очередной порции обезболивающий и лишь хриплое дыхание да показания монитора жизнеобеспечения убеждали меня, что она жива. Ее брат лежал на полу скрючившись и похоже был без сознания. По-хорошему и его бы следовало проверить на наличие скрытых «пассажиров», но я настолько устал, что мне стало все равно, тем более тот же медстаб молчал, так что можно было не торопиться.

Руки начали дрожать сильнее, я с большим трудом положил лекарства в аптечку, и прямо там же опустился на пол, прислонившись к спинке стола спиной. Не смотря на усталость, спать мне не хотелось. Хотелось просто сидеть и ни о чем не думать. Слушать мягкий голос, пусть не осязаемой, но такой живой девушки. И надеяться, что я нахожусь здесь на самом деле, а не брежу в какой ни будь комнате с мягкими стенами.

— Алин? Алин? — позвал я девушку.

Та появилась предо мной, присев и положив голову на коленки, так что мне не нужно было разговаривать, задирая голову вверх.

— Что такое? Извини меня! Я не могу просто смотреть как они мучаются! А я не могу им ничем помочь! Я даже дотронуться до них не могу! — затараторила девушка.

— Алин!

— Что?

— Кто же ты на самом деле? — задал я ей вопрос.

Глава 16

Девушка удивленно подняла на меня глаза и вроде даже дернулась, будто собиралась проверить рукой, нет ли у меня температуры.

— Мне не понятен твой вопрос — Алин приблизила свое лицо к моему почти вплотную.

— А мне кажется вопрос вполне понятен — я сидел и прикидывал, чего мне больше хочется, пить или не шевелиться. Решив, что смерть от обезвоживания в ближайшее время мне все же не грозит, остался на полу.

— Иногда, точнее почти всегда, мне трудно предсказать твое поведение — решил все-таки развить свою мысль, видя, что девушка не торопится с ответом.

— Ты ведешь себя странно, я совершенно не понимаю, чего от тебя ожидать. То ты машина, выполняющая кучу расчетов за миг, а то ты ведешь себя как маленькая девочка, оставленная родителями посреди толпы и не знающая, что ей делать.

Внезапное нападение мальчика, которому я спас жизнь, словно щелкнуло какой-то тумблер в моей душе, и именно это дало понимание того, что времена, когда можно было быть в одном помещении с человеком и не быть в нем уверенным до конца, прошли.

— Почему ты на меня накинулась, когда я обезвредил парня? Да, мне пришлось применить силу, но я не видел другого выхода.

— Я испугалась за вас обоих. У тебя же был пистолет, достаточно было припугнуть его. Вряд ли бы он рискнул на тебя прыгать в таком случае! — слова Алин могли бы смутить меня или даже вогнать в краску из-за такой глупости, проявленной мною, но сейчас эмоциональности во мне было не больше чем у того меча, что перерубил руку малышке.

Внезапная ассоциация вывела меня из меланхолии, и я почувствовал, как слезы скатываются по моим щека. Нет, я плакал не из-за того, что лишил девочку руки или из-за того, что вырубил и связал ее брата. Это были необходимые действия, которые, как бы пафосно это не звучало, спасли им жизни.

Слезы мои были по жизни, к которой я уже никогда не смогу вернуться. Жизнь, в которой у меня было многое из того что я не ценил, или просто не считал важным. Семья, друзья, работа, девушка, к которой у меня были вполне искреннее чувства.

Закрыв лицо ладонями, прикрыл глаза, отрешаясь от окружающего мира. Постепенно исчезали окружавшие меня звуки, почти незаметный шелест систем вентиляции, прерывистое дыхание девочки, голос Алин. Я словно проваливался в состояние подобия транса, переставая что-либо замечать.