Погружение (СИ)

Обходя очередную кучу сгоревшего барахла, я услышал крик парня и увидел, как тот выпрыгивает из корзины. Приземлившись на ноги, Рэф бросился к стене и не дойдя до нее, упал на колени и разрыдался.

Уже примерно догадываясь, что я там увижу, подошел к парню и встал сбоку от него. На полу перед ним лежала оторванная голова, с ужасными ранами на пол лица, в которых уже копошились какие-то насекомые. Судя по поведению, да и по рассказу мальчишки, уж слишком четкий след от взрыва просматривался на противоположной стене, это мог быть только его дядя.

Не зная, что сказать, я лишь молча стоял рядом с ним и внимательно следил за окружающей обстановкой. С одно стороны мне вроде должно быть, как минимум грустно, ведь передо мной лежит разумный, что когда-то жил, радовался и грустил, строил планы, а теперь валяется мертвым в каком-то забытом всеми богами месте, и над ним рыдает его близкий человек. С другой стороны, ничего подобного не ощущал, все-таки все мы рано или поздно умрем, и его смерть была далеко не самой худшей, как я уже мог заметить.

— Рэф, нам необходимо идти. Может кто-то из твоих все-таки выжил и им сейчас требуется помощь — я сам не верил в свои слова, так как сомневаюсь, что члены общины, будь они живы, оставили бы просто так гнить тело своего соплеменника, даже из практических соображений.

Парень вздрогнул, услышав мой голос посмотрел на меня глазами, полными слез:

— Вик, а ты можешь использовать свой резак и сжечь его? Не хочу, чтобы он тут оставался один.

Подобные мысли посещали и меня, но озвучивать их я не осмеливался, не зная традиций местных жителей. Поэтому после слов Рэфа просто взял в руку горелку и включил ее на максимум, слегка расширив пламя.

Рэф встал с боку от меня и молча смотрел как под яростным пламенем начинает тлеть голова дяди. С каждой секундой плоть все больше обугливалась, обнажая череп, а спустя несколько минут и на его месте осталась лишь горка пепла.

Дав парню еще пару минут прийти в себя, вновь активировал резак и подошел к стене. Затратив куда больше времени, чем рассчитывал, уж больно тугоплавким оказался металл коридора, я закончил выводить надпись.

— Вик, что ты написал? — Рэф, который уже некоторое время с интересом наблюдал за мной, но не решался прервать, наконец-таки задал вопрос.

— «Криус, тебя будут помнить». Пускай фраза и вышла кривой, но мне кажется эти слова максимально точно передают мои ощущения — я присел и призывно помахал рукой, указывая парню на корзину, намекая что нам пора уже двигаться.

Тот же провел руками по уже остывшим буквам, словно прощаясь и наступив на скаф, забрался к сестре.

— Ты молодец, смог подбодрить Рэфа — внезапно сказала Алин — все-таки ты не плохой человек.

— Спасибо на добром слове — вполне искренне поблагодарил ее — Ты куда опять пропала? Могла бы сама парню несколько утешительных слов сказать.

— Хотела, но у тебя получилось лучше, и я решила не вмешиваться, чтобы не нарушить начинающий устанавливаться эмоциональный контакт.

— Я как будто с психологом разговариваю — ввернул я.

— Это твое плохое влияние. Кстати по поводу этого. Я сейчас настраиваю блокировки, чтобы не дать твоей личности захватить меня, так что иногда отвлекаюсь на это — продолжила свою речь Алин.

— Ну да, второго «меня» эта Станция точно не переживет — пошутил я.

Вот он, последний поворот, и уже можно было рассмотреть эти грандиозные ворота, что описывал Рэф в своем рассказе. Вживую они выглядели еще более впечатляюще. Для меня уже становились привычны размеры окружающих строений, но вот эти самые привычные для этого мира ворота снова напомнили какой я букашка.

Баррикады перед входом были раскиданы в стороны, и даже отсюда можно было рассмотреть следы крови, ведущие во внутрь ангара. Тел нападающих, как и обороняющих я не видел, а это могло значить лишь одно — кто-то их убрал.

Идти во внутрь мне хотелось все меньше и меньше, не смотря на возможность разжиться едой и оружием. В очередной раз совать голову в очередное замкнутое пространство на мой взгляд было глупостью, о чем я и сообщил своей команде, к которой вновь присоединилась проснувшаяся Лирэ.

К моему удивлению со мной никто не согласился. Дети, особенно Рэф, рвались туда, чтобы выяснить, остались ли кто в живых из их родни. Видя то, что я по-прежнему в сомнениях, парень даже порывался несколько раз выпрыгнуть из корзины и пойти самостоятельно, но Лирэ крепко в него вцепилась и не отпускала.

Алин же зашла с другой стороны и твердила о необходимости пополнить запасы. Мои доводы о том, что вряд ли мы там обнаружим после нападавших в расчет не принимались. Лишь после этого я понял две вещи: во-первых — Алин больше беспокоится за детишек и не хочет их отпускать одних, во-вторых — попозже надо будет обсудит это голосование и заканчивать с демократией в нашем отряде.

— Ладно, хрен с вами — произнес я, поддавшись уговорам — но, если какая-нибудь дрянь мне голову там откусит, я превращусь в местное приведение и буду преследовать всю вашу оставшуюся жизнь.