Погружение (СИ)

Тут подоспели санитары. Один из них, похожий на борца тяжеловеса верзила, мягко обнял Германа сзади, прижав его руки к телу, а второй тренированным движением вколол успокоительное.

Ещё через минуту пациент послушно, как ребёнок проследовал в сопровождении санитаров в свою палату.

Ему не поверили.

— Что скажете, коллега? — спросил профессор, обращаясь к своей помощнице.

— Пока рано делать выводы. Пациент перевозбуждён. Надо бы понаблюдать.

— Вот и понаблюдайте, милочка. Поручаю его вам.

Во всё время этого короткого разговора профессор старательно избегал смотреть на свою подчинённую. То ли у него были не вполне законные перспективы в отношении пациента, то ли его смущало мокрое пятно на её халате.

— Есть мнение, что каждый успешный симулянт по-настоящему болен. И я его вполне разделяю, — сказал профессор оставшись один.

Во время следующих встреч с докторами, как и любой душевнобольной, Герман утверждал, что совершенно здоров. И к его словам, естественно, никто не прислушивался. Врачи верят фактам. Фактами в данном случае выступали результаты психологических тестов. И были они не в его пользу. Один день Герман мог, сдерживая свои эмоции, убеждать врачей в своей нормальности примерным поведением. А уже при следующей встрече впадал в ярость доказывая «этим тупицам в белых халатах», что он совершенно здоров.

А потом случилось страшное. Диагноз определился — параноидальная шизофрения. Произошло это, когда молодой человек признался, что прикинулся больным для того, чтобы проникнуть в Клинику. Стал доказывать, что симулировал потерю памяти и другие симптомы.

Рассказал увлекательную историю о том, что он здесь по заданию редакции, правда названия которой не знает. И, что как только окажется на свободе, ему выплатят колоссальный гонорар.

— Фантазии больных бывают так восхитительно разнообразны. Не верьте, что в каждом подобном заведении томятся в неволе свой Наполеон и свой прокурор — это из разряда исторических анекдотов. Времена меняются, сегодня в моде больные с чипами в головах, борцы с искусственным интеллектом и блогеры, — подвёл итог профессор.

Глава 43 Журналист.

Каждый выпускник журфака мечтает о Пулитцеровской премии. Герман не был исключением. Но скоро выяснилось, что премия одна, а журналистов тысячи. И он, как большинство неприкаянных его коллег по цеху, в ожидании своего золотого репортажа довольствовался копирайтом, а проще говоря, писал на тексты заказ. Литературных требований к результатам его творчества никто не предъявлял. Главным условием была уникальность содержимого. Изредка, особо продвинутые заказчики просили написать тексты, вызывающие у читателей хоть какие-то эмоции. В основном, желание что-то купить.

Когда заказов было мало, Герман писал для себя. Продвигал свои блоги во всех возможных соцсетях. Не Бог весть что, но на скромную жизнь хватало.

Время шло, а грёзы о журналистской славе не оставляли его. Поэтому он не пропускал ни единого конкурса молодых журналистов. Благо, что ещё подпадал под эту возрастную категорию. Участвовали в конкурсах такие же бедолаги как он, неисправимые оптимисты верившие, что организаторы на самом деле ищут таланты для информационных медиаресурсов, а не просто занимаются дешёвой рекламой этих самых медиа.

Тусуясь в этой среде уже не первый год, Герман приобрёл кой-какие знакомства. Не слишком полезные, но создававшие иллюзию причастности к миру журналистики.

Однажды, после очередного конкурса, победителю которого пообещали работу в малоизвестном журнале, участники обмывали свою неудачу в местном ресторанчике. Как всегда, делились творческими идеями, планами, мусолили истории чужих успехов. В общем, подогревали друг в друге надежду на чудо в будущем.

Поддерживать в себе иллюзии с годами становилось всё труднее. Но, по крайней мере сегодня, после пары рюмок бренди Герман с удовольствием предавался коллективному самообману.

Где-то к середине вечеринки, ему захотелось проветриться. Отдохнуть от шума голосов, мельтешения лиц, музыки и запахов дешёвой пьянки. Он вышел на парковку, запрокинул голову и стал смотреть на звёзды: «Точно так же я смотрел на эти же звёзды и год назад, и два. И ничего не меняется. Может всё дело в звёздах?»

Однако, трудно врать самому себе, глядя в лицо или в черноту какой-то другой части тела, нависающей над ним Вселенной.

Он вздохнул и поплёлся в показавшийся вдруг таким уютным кабак.

Неожиданно путь ему преградил мужчина. Одет он был несколько более эксцентрично, чем принято в журналистской среде. Модные в этом сезоне зауженные брючки, клетчатый вызывающий пиджак и шёлковый платочек вместо галстука. Возможно, в артистической тусовке его наряд выглядел бы более уместно. Но здесь, вечером. Герман чертыхнулся про себя: «Только этого мне не хватало».

Он видел этого кекса несколько раз, но лично знаком не был. Все называли его Барбус. Но настоящее ли это имя или обидная кличка?