Погружение в музыку, или Тайны гениев-2

Соловей и кукушка

В лесах, во мраке ночи праздной
Весны певец разнообразный
Урчит, и свищет, и гремит;
Но бестолковая кукушка,
Самолюбивая болтушка,
Одно куку свое твердит,
И эхо вслед за нею то же.
Накуковали нам тоску!
Хоть убежать. Избавь нас, Боже,
От элегических куку!

О чем это стихотворение?

Уровень первый (тот, на котором большинство читателей останавливается).

Поэт сравнивает прекрасное пение соловья с примитивным однообразием кукушки. И все?

Стоило ли ради этого писать стих? Да еще Пушкину! Да, конечно же, есть и уровень второй.

Его нам подсказывает одно слово в стихе. Слово «элегические».

Введением этого слова в ткань «лесного» стиха поэт мгновенно «выбрасывает» стих из лесу.

Ведь элегия – это вид лирического стихотворения!

Чаще всего печального, ностальгического, то есть страдающего от чего-то из прошлого, когда-то счастливого.

Сам Пушкин писал элегии.

Среди них – «Брожу ли я вдоль улиц шумных» (это стихотворение смотрите в модуляции 26 – оно в числе лучших пушкинских стихов).

Но что же это за «элегические куку», от которых «избавь нас, Боже»?

Я заметил, что Пушкин особенно трепетно относился к жанру элегии и давал это название своим самым глубоким стихам. И когда какой-нибудь неталантливый поэт в очередной раз издавал сборники своих стихов, называя некоторые из них элегиями, то Пушкин, видимо, выходил из себя.

Вот он и решил сравнить бездарность элегий многочисленных посредственных поэтов с «элегическими куку» обыкновенной лесной кукушки.

Итак, речь у нас идет о наличии в стихотворении двух измерений – лесного и литературного.

И все же, зная об этих измерениях, мы опять можем сказать о недостаточной глубине пушкинского стиха.

Подумаешь! Покритиковал плохих поэтов и не самых лучших певчих птиц – кукушек!

И все же Пушкин не был бы Пушкиным, если бы не существовало еще одного измерения (или, как мы условились называть, – уровня).

Уровень третий – музыкальный (и, безусловно, главный).

Я сейчас попробую показать вам, как Пушкин мыслит звуками. Читаем сначала:

В лесах, во мр-р-р-раке ночи пр-р-р-аздной
Весны певец р-р-р-азнообр-р-р-азный
Ур-р-р-чит, и свищет, и гр-р-р-емит…

Слышите, что вытворяет Пушкин?! Какие тр-р-р-ели звучат в словах! (Шесть трелей в трех строчках!!!)

Но это еще не все!

Сейчас я вытащу слова, показывающие, что соловей не только поет трелями, ибо он – «разнообразный». Выписываю их в ряд.

В лес-с-с-у, ноч-ч-чи, вес-с-с-ны, певец-ц-ц, с-с-свищ-щ-щ-ет.

Слышите? Вот это пилотаж!!! (И тр-р-рели, и щ-щ-щ-ебетанье.)

А теперь – к кукушке.

Но-бес-тол-ко-ва-я-ку-куш-ка

Са-мо-лю-би-ва-я-бол-туш-ка

Од-но-ку-ку-сво-е-твер-дит

На-ку-ко-ва-ли-нам-тос-ку

Хоть-убежать

Чувствуете, какая невероятная музыкальная пародия?

ВАЯ – ВАЯ

КУШ-КА – ТУШ-КА

КУ-КУ – ТВЕР-ДИТ

КУ-КО-КУ

ОТЬ-АТЬ

Чтобы понять всю невиданную гениальность музыки этого стиха, поработайте в паре с партнером.

Клянусь, это будет веселейший изо всех возможных литературно-музыкальный номер.

Перед вами – музыкальная партитура этого стиха

(в скобках после каждой строки – система ритмического произнесения):

1) чтец: мр-р-р-аке-мр-р-р-аке (та-та-та-та)

2) чтец: вая-вая! (та-та-та-та))

1) пр-р-р-аздной пр-р-раздной (та-та-та-та)

2) кушка-тушка (та-та-та-та-)

1) р-р-раазно-обр-р-раазный (тааа-та-тааа-та)

2) к у-у-к у-у-тве-е-ер-дит (таа-та-таа-та)

1) ур-р-р-чит (тааа-та)

2) ку-ко-ку (та-та-та)

1) г р е-е-е-мит (тааа-та)

2) оть-ать (так-так)

1) ноч-ч-и свищ-щ-ет (та-та-та-та)

2) о-о-д-но-к у-у-ку (таа-та-таа-та)

(В скобках дан только ритмический вариант, его произносить не надо.)

Если вы добьетесь абсолютной виртуозности в ритме и произношении, то, во-первых, это будет довольно веселый день вашей жизни. А во-вторых… скажу одну (уж совсем невероятную!) вещь.

Вам это может понадобиться, если вас кто-то очень-очень расстроил.

Произносите ее как заклинание, и вы увидите, как мгновенно улучшится ваше настроение.

(Если вас не очень-очень расстроили, а только немного, то хватит ба-ба-ба-ба-ри-хи).

Пошутили? Поиграли?

Побаловались? Повеселились?

Теперь самое время послушать музыку, которая продолжит это состояние нашего веселого пушкинского хулиганства.

Ее автор – один из самых задорных и остроумных в истории музыки.

Он жил в той же стране, что и Шостакович, но спастись пытался не воссозданием образов Зла, а гигантским чувством музыкального юмора.