Погружение во мрак

— Одно обстоятельство представлялось мне особенно трагическим: эта девушка вступила в армию США, чтобы защищать свою страну; на базе она, казалось бы, находилась в полной безопасности — и все же погибла. Читая дело, я повторял самому себе: это именно тот случай, когда возможен только смертный приговор. Я не собирался вступать в переговоры о смягчении наказания, а после встречи с Коллинзами еще больше утвердился в своих намерениях.

Уильямс не только вел это дело в качестве юридического консультанта: он также стал консультантом-психологом для Джека и Труди Коллинз в то время, когда они отчаянно нуждались в поддержке в судебных кругах. Он добровольно взял на себя задачу всегда быть рядом, прислушиваться к их опасениям, тревогам и сомнениям, он считал себя их адвокатом, пока все заинтересованные лица преодолевали пик досудебных ходатайств и процедур.

— Впервые появившись в Мемфисе, — вспоминает Уильямс, — они настояли на своем желании увидеть снимки места преступления. Я крайне опасался этого, поскольку чувствовал, что им необходима психологическая помощь, что фотографии могут стать для них последней каплей. Но они объяснили мне, что хотят понять случившееся, суметь разделить боль Сюзанны, и я наконец согласился. Раз увидев нечто подобное, его невозможно забыть.

По иронии судьбы, защита пыталась запретить показ некоторых из снимков — потому, что якобы они «разожгут пыл присяжных». Седли Эли защищали Роберт Джонс и Эд Томпсон, два самых известных адвоката в Мемфисе, к которым Уильямс относился с большим уважением. И хотя суть преступления была очевидна, Уильямс понимал, что выдержать борьбу с адвокатами будет нелегко.

Как выяснилось, им тоже пришлось нелегко со своим клиентом. Нет, он не стал запираться, отказываться от показаний: он просто ничем не помогал защите. В течение целого года после убийства Уильямс и его помощник Бобби Картер настаивали на начале суда. Защита поручила психологу Аллену Бэттлу освидетельствовать Эли. Но доктор Бэттл получил от преступника те же ответы, что и адвокат. На любой значительный вопрос Эли отвечал: «Не помню».

Существует всего несколько способов истолковать поведение подсудимого, которому грозит смертная казнь и который изложил все подробности следователям через несколько часов после совершения преступления, а потом, несколько месяцев спустя, заявил психологу, что ничего не помнит. Лично я решил бы, что он, несмотря на явные улики, либо пытается спасти свою шкуру, либо просто вынуждает противников сделать рискованный шаг. Более милосердное объяснение — и оно было бы более благоприятным, с точки зрения защиты, — страшная смерть этой молодой женщины нанесла ему травму, сопровождающуюся полной потерей памяти.

Но как это могло случиться? Доктор Бэттл недоумевал. В конце концов, 12 июля Эли признался следователям, что именно он убил Сюзанну. А если… если об этом помнит только одна сторона его личности? А другие не помнят потому, что не участвовали в преступлении?

К такому объяснению в конце концов и пришел доктор Аллен Бэттл. Загипнотизировав Эли, он убедился в правоте своего предположения.

Откровенно говоря, в этот момент защите было не на что надеяться. Эли не мог полностью отрицать преступление, поскольку уже признался в нем, а подробный отчет судебного медика определил, как именно погибла Сюзанна. На месте защиты оставалось только представить преступление в таком контексте, который по меньшей мере позволил бы частично избежать ответственности. За десять дней до назначенной даты первого заседания, 17 марта 1986 года, Джонс и Томпсон официально выдвинули версию о заболевании, связанном с расщеплением личности или множественным сознанием. Суд отложили, чтобы определить степень психической дееспособности преступника.

Эли отправили в ИПСТ — Институт психиатрии Среднего Теннесси. В течение полугода шесть врачей различной специализации обследовали Эли, но так и не пришли к какому-либо определенному заключению. Физические тесты не выявили ничего из ряда вон выходящего. Доктор Уиллис Маршалл, психиатр, нанятый защитой, обследовал Эли после гипноза, вызванного снотворным, чтобы помочь преодолеть амнезию. С такой помощью Эли смог вспомнить ночь с 11 на 12 июля 1985 года. Под гипнозом выяснилось, что в ту ночь сознание Эли разделилось и он представлял собой сразу три личности. Одной из них был обычный Эли, второй — женщина по имени Билли, которая ехала с ним в машине, а третьей — Смерть в черном плаще с капюшоном, скачущая верхом на белом коне рядом с машиной.