Погружение во мрак

Некоторые, например адвокат Симпсона Алан Дершовиц, предполагали, что Симпсон настолько убит горем и подавлен, что не в состоянии проявить возмущение. Я ни на минуту не поверил такому объяснению. Если мужчина по-настоящему оплакивает потерю жены (или даже бывшей жены), он наверняка постарается защитить ее память и свою честь, старательно отрицая свою причастность к преступлению. Быть невиновным и не возмутиться в такой ситуации нехарактерно для людей подобного типа.

— Есть ли риск самоубийства, Джон?

— Когда человек, ориентированный на контроль над окружением, внезапно его теряет, всегда возникает риск самоубийства. Но при таких наклонностях нарциссиста самое большее, чего можно ожидать, — притворной попытки самоубийства, чтобы вызвать к себе внимание и сочувствие. Он вполне может приставлять к груди нож или пистолет, но вряд ли вскроет себе вены или выстрелит в висок. Если он все-таки предпримет попытку, то наверняка воспользуется снотворным, но заранее позвонит близкому другу, который сможет вовремя спасти его и придать попытке самоубийства благоприятную огласку.

Как мы впоследствии узнали, Симпсон оставил предсмертную записку и приставил пистолет к виску во время погони. Если это не попытка добиться публичного сочувствия, я не знаю, как еще это назвать. В тот момент консультации мне сообщили бы о вещественных доказательствах, не ориентированных на поведение, — прежде всего о крови. Предварительные анализы выявили кровь О. Дж. Симпсона на месте преступления — так сказать, вещественные и поведенческие доказательства подкрепляли и поддерживали друг друга. Лучшего положения для следователя невозможно и представить.

— Значит, вы его поймали, — заключил я.

Спустя несколько недель мы узнали, что результаты анализа ДНК и сравнения отпечатков пальцев также совпали: следовательно, у защиты остался один возможный сценарий — о том, что полиция сфабриковала улики, чтобы обвинить подозреваемого. Здесь опять в игру вступают анализ профиля личности и наш метод следственного анализа. С нами часто советуются сразу после совершения преступления, но еще более часто к нам обращаются за повторными консультациями, тогда, когда обвинители готовят свою версию дела — так бывало во время судов над Уэйном Уильямсом, Седли Эли, Клеофасом Принсом. Прежде всего мы можем разработать эффективную стратегию обвинения, если подсудимый решит выступить в качестве свидетеля в свою пользу. Для такого обаятельного, любезного и сдержанного подсудимого, как О. Дж. Симпсон, требовался заранее составленный план действий обвинителей во время перекрестного допроса, который показал бы присяжным: этот человек способен совершить поступок, в котором его подозревают, а именно жестоко убить бывшую жену и ее знакомого.

Поскольку почти все, в том числе и присяжные, слышали сообщения службы 911 об угрозах О. Дж. Симпсона в адрес Николь, я бы, вероятно, взял этот случай за основу атаки, заставив подсудимого показать свое истинное лицо. По ходу дела мы смогли бы вскрыть тайные стороны его личности. У нас имелось достаточно данных о личной жизни Симпсона, чтобы использовать их с максимальной пользой.

Этот факт, по моему убеждению, не ускользнул от внимания Роберта Шапиро и Джонни Кохрана, двух главных адвокатов Симпсона, которые решительно запрещали подзащитному выступать на суде. В нашей системе правосудия каждый подзащитный имеет право ссылаться на пятую поправку против самообвинения, и я никоим образом не стал бы нарушать это право. Присяжным обычно советуют не препятствовать осуществлению этого права. В сущности, им объясняют, что подсудимый вообще не должен защищаться. Тяжесть доказательства его вины возлагается только на обвинителей, как и должно быть. В то же время следует признать, что, по-моему, наивно со стороны всех заинтересованных лиц не ждать от нормальных, интеллигентных взрослых людей по крайней мере удивления в случае, если человек, получивший шанс доказать свою невиновность, будет считать, что своими показаниями он добьется прямо противоположного результата. Мне еще не доводилось участвовать в процессе, когда человек, который вполне мог быть невиновным, предпочитал отказаться от показаний и упустить такой шанс.