Погуляй по Пентагону (СИ)

- Странно себя у нас ведёшь только ты, - лениво отозвался Билл, явно разморенный невинными ласками.

- Билл, я серьёзно.

- Как он себя ведёт? Я ничего не вижу. Не придумывай.

- Нет, послушай…, - Том, судя по скрипу дивана, сел.

Курт опустился на верхнюю ступеньку и обратился в слух.

- Ты не замечал, что он как-то странно реагирует на нас, когда мы вместе?

- Может, нам тогда не стоит обжиматься у него на глазах? Ему наверняка просто неудобно.

- Я не о том. Это не выглядит, будто ему неудобно.

- Ты просто не знаешь Курта, Том. На всей планете нет парня простодушней, чем он.

- Ну не знаю, - неуверенно протянул Трюмпер.

Билл, помедлив, осторожно сказал:

- Том, может, это из-за твоей проблемы? Тебе это всё кажется.

- Не кажется, - упрямо заявил Том. – Каждый раз, когда я тебя обнимаю и вижу его, он смотрит так, будто… чёрт…

- Как?

- Билл, ну я не знаю, как сказать…

- Не знаешь, или не хочешь?

Том вымученно вздохнул.

- Он твой брат, но… Не допускаешь ли ты, что он… завидует, например?

- Ха! Бред, - усмехнулся Билл.

- А может, не бред?

- И с чего бы ему завидовать?

Парни замолчали. Курт напрягся, как струна, вслушиваясь в их дыхание. Наконец, Билл уверенно воскликнул:

- О, Том, нет! Не думай об этом даже.

- Билл, я уже не раз это замечал! Он… он ревнует…

- Меня? К тебе?

- Меня.

Билл издал нервный смешок и снова умолк.

- Подумай сам.

- Это чушь!

- А если нет? Сегодня утром, когда мы прощались, он смотрел на нас с газона. И я не я, если он не хотел в тот момент врезать нам обоим!

- Не в нас дело, Том. Если это и зависть, как ты говоришь, то не по отношению к нам.

- Ты здесь ещё кого-то видишь?

Билл нетерпеливо цокнул языком и явно нехотя признался:

- Курт рассказал мне, что ему нравится один парень. Уже долгое время. И он просто не может признаться ему по ряду каких-то причин. Если он и ЗАВИДУЕТ, то только тому, что у нас с этим проблем нет.

- И кто же этот парень? – с едва заметной иронией спросил Том.

- Я не знаю, он не сказал, - простодушно ответил Билл.

И спустя ровно одно мгновение воскликнул:

- Том, хватит! Нет! Я знаю своего брата!

- Билл, ты знал его, когда ему было двенадцать! Как будто ты не в курсе, как быстро меняется человек в таком возрасте!

- Всё, я не хочу это обсуждать.

- Как скажешь. Просто в следующий раз присмотрись к нему повнимательней.

Курт вскочил на ноги и, стараясь не шуметь, убежал к себе в комнату. Сердце бешено стучало, будто хотело вырваться наружу. Всё-таки, когда Том не смотрел на него, было гораздо лучше.

***

Курт уже в который раз сбрасывал вызов на своём телефоне и продолжал молча глазеть на волны, накатывающие на берег. Это не надоело ему уже четвёртый час. Сейчас он отлично понимал Билла, который изображал статую после ссоры с Томом.

Утро было крайне напряжённым. Том уехал ещё до того, как Курт проснулся, но вот поведение Билла не оставляло никаких сомнений – он явно начал сомневаться в брате. Его вялые попытки что-то прояснить и выпытать у Курта побольше сведений о загадочном объекте симпатии брата были быстро пресечены – Курт, как на духу, выпалил, что не хочет весь день сидеть дома, даже несмотря на сильный, шквалистый ветер за окном. Билл не стал препятствовать и легко отпустил его, хотя внутри у него наверняка шла упорная борьба между тем, как надо, и как хочется. Курт, вопреки обыкновению, не поехал в город. Он ушёл совсем недалеко от дома. На самый берег моря, и просидел на пляжу уже несколько часов. Мысли накатывали и уходили так же, как и волны, настроение скакало от минуса к плюсу, а желание взять и уехать и Киля только росло. Ему уже не хотелось ничего. Ни проводить время с братом, которому старательно запудрил мозги, ни видеть Тома и его безразличия, ни мучить самого себя напрасными надеждами, которые, как он знал наверняка, никогда себя не оправдают. Том Трюмпер был навязчивой идеей уже целый год.

Когда пятый час уже был на исходе, Курт услышал сзади себя далёкий звук фотоаппарата. Каулитц обернулся и сощурился от ветра. Позади него, метрах в пятидесяти, стоял высокий рыжеволосый парень, держащий в руках профессиональный фотоаппарат. Рыжий внимательно смотрел на море и, присев, запечатлел очередной кадр. Курт отвернулся и выше натянул воротник свитера, почти на самый нос.

Совсем рядом с ним зашуршала галька – фотограф подошёл ближе и, присев в паре шагов от Курта, начал снимать набегающую на камни воду. Сделав несколько фото, рыжий отключил фотоаппарат и, улыбаясь, повернулся к Курту. Парни смотрели друг на друга несколько секунд, и фотограф первый протянул руку:

- Привет, я Алекс. И у меня есть душа.

Курт хмыкнул от неожиданности и, опустив воротник, парировал:

- А я Курт… И я атеист.

- Ничего, это лечится, - жизнерадостно объявил Алекс, наглухо застёгивая свою кожаную куртку. – Это не ты вчера пнул меня в автобусе?

- Да, наверное, я, - виновато пробормотал Курт, рассматривая нового знакомого. Рыжий не был красавцем, скорее, наоборот. Его яркие волосы и веснушчатое лицо смотрелись оригинально, но не слишком привлекательно. Однако в белозубой улыбке было что-то располагающее.