Пой, Изабель!

– Тише, Ретонваль, не кричите. Я хорошо понимаю Лавердина. Настоящее или предполагаемое существование Изабель привносит… как сказать… поэзию, что ли, в это дело, которое, между нами говоря, кажется мне достаточно грязным. Но не забывайте, Лавердин, что в нашей профессии чаще приходят к искомому результату, следуя по пути, проторенному предыдущими поколениями. Вдохновение может вас завести на неведомую дорогу…

* * *

Я выехал в Сент-Этьен в скверном настроении. В комиссариате меня ждал Пьер Вальер. Его красивое лицо здорово осунулось. Не оставив ему времени на обычные приветствия, я перешел в наступление:

– Что-то не ладится, месье Вальер?

Его взгляд напомнил мне глаза собаки, которую ударили.

– Все не ладится, месье комиссар.

– Объясните, пожалуйста.

– Вчера вечером я зашел к Мишель… Ее не было дома… Я приходил еще и еще… И каждый раз напрасно… Тогда я решил ждать ее до тех пор, пока она не придет. Когда она вернулась, то рассказала, что провела вечер с вами.

– Что же из этого следует?

– А то, месье комиссар, что я очень несчастен…

– Весьма сожалею…

– Вы становитесь между Мишель и мной.

– Месье Вальер, вы говорите глупости. Я встречался с мадмуазель Ардекур потому, что у меня были к ней вопросы.

– Которые вы ей задавали в Ля Жасери?

– Я мог это делать в любом месте. Кстати, позвольте вам напомнить, что мадмуазель Ардекур оставалась совсем одна наедине с несчастьем, месье Вальер. Я поступил так, как мне подсказывала моя совесть…

– И красота Мишель, не так ли?

Он сделал все, чтобы я его выставил вон и как можно скорее.

– Месье Вальер, я не понимаю, что вы хотите этим сказать…

– Я помолвлен с Мишель!

– Кажется, в последнее время вы забыли об этом?

– Это мои родители… У них принципы! А причем же здесь моя судьба? Я решил жить по-своему, месье комиссар. Я люблю Мишель, и она любит меня. Остальное – неважно. Вот что я хотел вам сказать.

– Мадмуазель Ардекур знает о вашем визите?

– Естественно.

Удар был неожиданным, но я нашел выход:

– Вы знаете, что случилось вчера вечером, месье Вальер?

– Нет, а что?

– Вчера вечером убили месье Понсе.

Мне показалось, что он близок к обмороку:

– Это… это не… это неправда?

– Извините, месье Вальер, но я очень тороплюсь.

Мне было очень обидно за то, что Мишель Ардекур оказалась обычной женщиной, не имеющей сил устоять перед смазливым парнем. Еще я был обижен на своих начальников, которые не воспринимали моих гипотез об Изабель. И наконец, я был обижен на самого себя за то, что дал волю своим чувствам. Короче, я был обижен на весь мир.

* * *

В тишине кабинета, которую ничто не нарушало в это время, я вновь и вновь возвращался к событиям последних дней. Мне необходимо было решить мучившее меня предположение. Уверенность в том, что убийца месье Понсе находился на кладбище во время похорон Ардекуров и убил несчастного потому, что перехватил его пристальный взгляд на могилу с именем Изабель, была сильнее меня. Я напрасно повторял, что все это – игра моего воображения, но тем не менее постоянно сводил вместе странный взгляд Элен Ардекур и имя Изабель. Факты же утверждали, что Изабель – всего лишь героиня посредственного романа, и не более того…

Не зная, в каком направлении вести дальнейшие поиски, я решил для начала съездить в Анноне. Ведь именно там я впервые увидел мадам Ардекур. Следующее мое действие, возможно, не делало мне чести, но я приказал Даруа начать собирать материалы о семье Вальеров.

* * *

Дорога в Анноне оживила мои воспоминания об Элен Ардекур. Я узнавал места, проезжая мимо которых она говорила мне об Изабель… На поворотах я ощущал, как соприкасаются наши плечи. Путь от Сент-Этьена до Анноне помог моей памяти вернуть несколько часов из жизни мадам Ардекур. Приехав, я сразу же расспросил о квартале, в котором находился приют Святой Кристины, и направился туда. Сестра-привратница провела меня в приемную, где попросила подождать прихода настоятельницы, матери Аньес. Настоятельница оказалась высокой худощавой женщиной с мужской походкой и необычайно ласковым светлым взглядом. Она принадлежала к тем людям, которые ни при каких обстоятельствах не выражают своего удивления. Мое удостоверение не произвело на нее никакого впечатления. Она спокойно предложила мне сесть и поинтересовалась, чем могла бы быть полезна.

– Я вам недавно звонил, матушка, по поводу мадам Ардекур.

– Бедная мадам Элен…

– Матушка, мы почти установили, что мадам Ардекур и ее муж стали жертвами преступника.

Настоятельница перекрестилась.

– Зло повсюду… и мы должны всегда бороться со злом.

– Мы занимаемся тем же, только, конечно, по-другому. Скажите, вы давно знаете мадам Ардекур?

– Думаю, четыре или пять лет.

– Если бы вам пришлось ее описать, как бы вы это сделали?