Пой, Изабель!

Вслед за этим восклицанием донеслось неразборчивое ворчание. Наконец, Понсе решился отпереть. Взгляд, которым он удостоил меня сквозь очки, был отнюдь не самым располагающим.

– Что нужно от меня полиции?

– Вы – Жан Понсе, служащий господина Ардекура?

– Да, ну и что?

– Я хотел бы с вами переговорить.

– В такое время?

– Именно.

Он почесал бока и после паузы проговорил:

– Хорошо, проходите…

Понсе проводил меня в кабинет. Эта претенциозно названная комнатушка была маленькой и загроможденной неописуемой рухлядью. Я сел в кресло, давно потерявшее свою упругость.

– Итак, я вас слушаю.

– Вы знаете, что произошло сегодня вечером?

– Где произошло?

– У Ардекуров, ваших хозяев?

Его лицо изменилось, и тон стал более озабоченным:

– У Ардекуров?

– Я только что от мадам Бельвез, которая, собственно, и посвятила меня в то, что вы – правая рука господина Ардекура.

Он проворчал:

– И когда она перестанет соваться в дела других!?

– Во всяком случае, именно благодаря ей я пришел вас предупредить.

– О чем предупредить?

– О смерти господина Ардекура.

– О смер… Это правда?

– Да. Он умер этим вечером, примерно в 9-10 часов.

– Не может быть!

Жан Понсе совсем потерял самообладание. Упав на стул, он представлял собой картину полного паралича.

– Я не понимаю… не понимаю… Когда я уходил, он был полностью здоров… Вообще, у него было прекрасное здоровье… Он никогда на него не жаловался…

Вдруг он забеспокоился:

– Но почему приходит комиссар полиции…

– Потому, что господин Ардекур покончил с собой.

– Что?

– Он выстрелил себе в голову из пистолета. Мы нашли это оружие. Им оказался русский пистолет Токарева.

– Но это невозможно!

– Вы знали, что у него был пистолет?

– Конечно… Память со времен Сопротивления… Извините, я что-нибудь выпью, иначе упаду…

Он с трудом поднялся, подошел к некогда окрашенному шкафу, достал оттуда бутылку и быстро поднес ее ко рту.

– Простите меня, хорошо? Ну вот, уже лучше… но до меня не доходит… господин Анри… Мне нужно туда пойти, ведь мадам, должно быть, не находит себе места…?

– Она тоже мертва. Прежде, чем покончить с собой, господин Ардекур застрелил свою жену двумя выстрелами в грудь из пистолета.

– Нет, это же невозможно! Вы сошли с ума! Вы все сошли с ума!

С трудом взяв себя в руки, он извинился и спросил:

– Итак, они оба мертвы?

– Оба.

Вдруг случилось непредвиденное: Жан Понсе расплакался. Он плакал настоящими слезами, теми, которые невозможно подделать. Всхлипывая, он шептал:

– Господин Анри… Мадам Элен… И бедная Мишель… и я… Куда мне теперь идти… Бедный господин Анри… они оба…

Я поднялся и слегка хлопнул его по плечу:

– Ну же, старина, возьмите себя в руки – будьте мужчиной.

Он нервно ударил себя по лбу:

– Это непостижимо! Вы слышите? Это непостижимо! Я знаю, что вы говорите мне правду, но не могу в это поверить! Я не могу в это поверить потому, что это не-ве-ро-ят-но! Господин Анри обожал свою жену. Вы слышите? Он ее обожал! А вы мне говорите, что он ее убил? Почему он это сделал?

– Я хотел спросить об этом вас.

– У меня?

– Вы знаете Ардекуров лучше всех и дольше всех.

– Правда… Я работаю с господином Анри уже двадцать два года…

– Понсе, вы убеждали меня, что господин Ардекур обожал жену. Но любила ли она своего мужа?

– Трудно сказать, ведь я ничего не смыслю в женщинах. Если бы я их понимал, то давно уже бы был женат.

– Но вы же сказали, что двадцать два года знали Элен Ардекур?

– Не двадцать два, а только пятнадцать.

– Вот как… в таком случае, ее дочь Мишель…

– Она от первого брака господина Анри. Когда он женился во второй раз, Мишель было уже около десяти лет.

– Она ладила с мачехой?

– Вполне.

– Значит, Ардекуры жили хорошо?

– Если вы хотите знать ссорились ли они, я вам отвечу отрицательно. У них царило полное согласие. Мадам Элен всегда помогала своему мужу. А он, со своей стороны, ее баловал.

– Мадам Ардекур всегда была рядом с ним?

– Всегда, кроме вторников, когда она ездила в Анноне.

– Зачем она туда ездила?

– В Анноне находится монастырь Сент-Кристин. Это нечто вроде дома для престарелых. Мадам очень любила ухаживать за несчастными, посвящая им свои заботы.

– Мишель Ардекур часто навещала родителей?

– Каждую неделю. Обычно, она приезжает в пятницу вечером и уезжает вечером в воскресенье, чтобы в понедельник успеть на лекции.

– Вы знаете, где она живет в Лионе?

– Да. Площадь Валлон, у мадмуазель Лезортер.

– Господин Понсе, я здесь не в качестве официального лица. Мне хотелось бы побольше узнать об Ардекурах из личных соображений.

– Разве вы их знали?

Второй раз за день я рассказал о своей встрече с Элен Ардекур.

– Господин Понсе, вы, случайно, не знаете, с кем она должна была встретиться около Бельвю?

– Думаете, она меня посвящала в свои дела?… И потом, меня это не интересовало.

– Мне кажется, вы не очень любили мадам Ардекур?

– Я вообще не очень люблю женщин, господин комиссар.

Он проводил меня до двери. Уже выходя, я решил задать ему еще один, неожиданный вопрос:

– Кстати, вы знаете Изабель?

С секундной паузой он ответил:

– Какую Изабель?

– Не знаю. Родственницу или подругу мадам Ардекур.