Пояс черны

Успев сгруппироваться, Ника почти не пострадала при падении. Вставая, она успела взглянуть в глаза Марчи перед тем, как он ударил одного из наемников локтем в челюсть, а второго, развернувшись, подбил ногой под колени. Завязалась драка. Ника попятилась, не отводя взгляда от Марчи. Ей с одной стороны не хотелось оставлять его, но с другой — его поступок остался бы бесполезным, если бы она не убежала. Ника развернулась и побежала так быстро, как позволяли ей сапоги на высокой шпильке. Раздался выстрел. Ника вздрогнула, как будто пуля попала в нее, остановилась, и на глазах ее проступили слезы. Ноги ослабли, из-за слез все расплывалось в глазах, но надо было бежать. И Ника бежала до тех пор, пока путь ей не преградил один из наемников; второй — преследовал Нику сзади. В тяжелом снаряжении они не могли бежать быстро, да и не хотели. По их ощущению Нике было некуда деваться. Она была зажата в угол у кабинета администратора. Единственным не перекрытым выходом была отсутствовавшая дверь шахты лифта. Ника подошла к ней и заглянула внутрь. Дверь вела в широкую трубу диаметром в десять метров называемую стержнем. Шесть каркасов, по которым двигались расположенные по кругу лифты, были стянуты через центр стержня тонкой, но прочной арматурой. Увидев, что Ника рассматривает шахту, наемники прибавили шагу, и едва не успели схватить ее, но ловкая Ника без труда перелезла по каркасу и через мгновение оказалась на арматуре, ширины которой едва хватало для того, чтобы уместить шпильки ее сапог. Наемники уже не могли достать Нику. Стоя лицом к двери, она сделала два шага назад и остановилась в самом центре трубы.

Стержень Башни Империи, освещенный тусклым желтоватым светом, к низу уходил как будто в бесконечность, сжимаясь в черную точку, а вверху закачивался отверстием, в котором виднелись освещенные городскими огнями серые облака. Снизу дул легкий теплый ветерок, пахнущий пылью и горящей проводкой. Завывания ветра, спускаясь сверху, сливались воедино со странными звуками, доносившимися снизу, из темноты, словно из преисподней. Звон, урчание, низкий гул, — то были многократно отраженные и смешавшиеся друг с другом звуки выстрелов и взрывов, крики и стоны людей.

Трое из четверых наемников собрались у шахты лифта, не зная, что делать.

— Эй, ты что! Не надо прыгать, — испуганно и растерянно проговорил тот, что был главным.

Ника промолчала. Ей совершенно не хотелось говорить с этими людьми.

— Послушай, мы не собираемся тебя убивать, — добавил тот, который после столкновения с Марчи хромал.

— Подумай сама, — сказал главный. — Сейчас пришельцы поднимутся, тут такой замес начнется!

— Да, а мы тебя выведем.

«Упасть с каната — достойная смерть для циркачки», — думала Ника, и от этого ей хотелось плакать еще сильнее.

В кармане Ники запищал коммуникатор. Она нажала на кнопку гарнитуры, висевшей у нее в ухе, и услышала голос Дага.

— Ты где?

— Я в какой-то трубе. Наверное, в центре здания, — ответила Ника на катонийском, чтобы не поняли наемники.

— Ты плачешь? Что с тобой?

— Марчи убили.

— Марчи ранен. Он со мной. Ты прячешься в стержне? Где именно?

— В самом центре. Уходите без меня. Со мной все будет хорошо. Наши поднимутся и освободят меня. А вы уходите. Найди Лея. Расскажи ему, что произошло.

— Я все понял, — ответил Даг после некоторой паузы. — Оставайся, где сейчас находишься. Помощь скоро будет.

Тусклый свет, высота, круг, нечто тонкое под ногами, — все это были воспоминания Ники о цирке — воспоминания ее далекого детства, которые теперь всплывали в ее памяти одно за другим. Она даже вспомнила лицо своего настоящего отца — как будто он стоял перед ней, и она мысленно благодарила его за то, что он научил ее ходить по канату. Воспоминания о родителях были так далеки, что уже не причиняли боли, а только тепло и радость. Мысли о них неизбежно навеяли воспоминания о Даге, который был единственным человеком, связывавшем ее прежнюю и нынешнюю жизнь. Лишь отдельные картины, смутные образы всплывали в памяти Ники, становясь тем четче, чем ближе события подходили к сегодняшнему дню. Ника вспоминала испуганный взгляд Дага в минуты, когда ей грозила опасность, вспоминала его заботу и любовь, которая всегда была с ней так незаметно, что она воспринимала ее как данность. И это была не братская любовь, она появилась еще до того, как Ника и Даг породнились. Это была детская влюбленность выросшая вместе с Дагом во взрослую любовь мужчины к женщине — любовь всей его жизни. Только сейчас Ника это поняла.

Наемники уже ушли, но Ника по прежнему стояла на арматуре, опасаясь, что их уход — это лишь уловка. Боковым зрением она вдруг увидела тень. Что-то медленно спускалось у нее за спиной.

— Подними руки, — остановившись, сказала тень голосом Дага.

Ника сделала, как он попросил, и его сильные руки, нежно обняв Нику, застегнули на ней карабин. Ника почувствовала себя так уютно, как будто вернулась домой.

— Поднимай, — скомандовал Даг в коммуникатор, и трос медленно потянул его с Никой вверх.