Пояс неверности

— Мне нужно, чтобы кто-нибудь из вас проследил за домом Алекса, — говорил Каракуль, уписывая за обе щеки яичницу. — Они должны быть все там, я проникну ночью…

— Сейчас ограду держат под током, ты прошлый раз здорово их пуганул, — вставил Руслан. — Но эту проблему ликвидируем.

— Отлично, — сказал Каракуль. — Я залезу в дом через окно…

— Тебе дверь откроет один наш общий знакомый, — перебил Руслан. Изумленный Каракуль перестал есть. — Да, откроет. Но вот потом ты его не продавай. Кстати, как думаешь действовать?

— Как и в прошлый раз, — ответил Каракуль. — Сначала по дыням вмажу, от всей души вмажу, потом допрос с пристрастием проведу. Я из них вытащу все, уж поверьте.

— Не перестарайся, тебе лишние трупы ни к чему, — предупредил Артем. — Мы будем рядом, в случае осложнений — придем на помощь. Нам желательно не светиться.

— Понял, — кивнул Каракуль. — Когда идем?

— Сегодня, — ответил Руслан. — Тянуть не стоит. В половине первого за тобой заедут, мы будем на месте. Ну, можешь отдыхать.

Когда они ушли, Каракуль позвал Лию. Она взяла поднос с грязной посудой, а он задержал ее, схватив за полу халата, шепотом приказал:

— Чтоб в восемь часов Антошка спал, как сурок.

— Он не ложится так рано спать, — захлопала глазами Лия, не представляя, что ее ждет. — До чего вы договорились?

— За папкой пойду. В восемь меня разбудишь, а Антон чтоб спал. Все.

Провожая Лию глазами, мысли его были приземленными, плотскими. А по идее, должен был думать только о том, как добыть папку. Но перед взором была лишь обнаженная Лия на постели. Каракуль прикрыл веки, задерживая видение. Потом вспомнил, схватил часы. Три часа осталось до восьми. Три часа изнурительного ожидания. Лучше поспать.

Хачатур Каренович вызвал в порт Кизила, Сашко и Васильича. Адам Булькатый не понимал его тревог по поводу номера телефона, потому, находясь в ожидании троицы Алекса, высказал сомнения пополам с раздражением:

— Да чего ты так уперся в Вадима? Ну, звонил кому-то из парней Алекса, ну и что из того? Это я должен оскорбиться. Слюнтяй Вадим представляется моим кентом.

— Ти правда не понимаешь?

Хачатур Каренович, очищая апельсин от кожуры, вскинул на Адама ничего не выражающие глаза, да и вопрос задал без интонационной окраски. Налив себе и Булькатому по рюмке коньяка, выпил, сосредоточенно отделил дольку апельсина, съел, причмокивая. Глядя на него, можно было подумать, что над ним не висел дамоклов меч в виде бумаг покойного Алекса. И вечно чего-то недоговаривает, таится. Адам Рудольфович внутри взбесился, проглотил коньяк и закусывать не стал. Хачик протянул ему дольку апельсина, но, видя, что тот даже не посмотрел в его сторону, съел сам, только потом объяснил то, чего не понял Булькатый:

— Ти меня удивляешь, честное слово. Всэ люди Алекса уже работают у меня…

— Ну и что? — поднял плечи к ушам Адам Рудольфович. — Вадим собрался рекомендовать мне, значит, не всем нравится у тебя.

Наглое заявление. Хачатур Каренович ухмыльнулся про себя, оставаясь внешне таким же флегматичным. Да люди Булькатого, пожелай того Хачик, стартанут к нему, как спринтеры, наперегонки. Адам жадный, очень жадный человек, этот порок никого не украшает, а у Булькатого из-за этого масса проблем возникала. Люди не любят, когда их надувают, Адам же не стеснялся заплатить меньше, высчитывая различные штрафы. И вдруг он посмел сказать, что кому-то не нравится у Хачика!

— Вот ми и виясним, кому у меня пилохо, — сказал Хачатур Каренович и ласково посмотрел на недруга, ставшего почти другом.

Адама Рудольфовича в который раз уязвила высокомерность владельца порта, но он промолчал. Зачем выдавать себя, и так уж Хачик держит камень за пазухой из-за доноса Тимохи. Ну, возможно, не камень, а пулю, так это еще хуже. Этот рыхлый ком ничего не забывал, просто на данный момент ему выгодно быть вместе с Адамом. Позже изменит курс на сто восемьдесят градусов, в чем Адам Булькатый уверен на сто процентов. Кто кого опередит — главное. Но когда найдутся бумаги.

Секретарша доложила о прибытии троицы Алекса. Те скромно встали у порога, не решаясь без особого приглашения войти в кабинет. Хачатур Каренович указал рукой на стулья у стола. Когда они расселись, тянул время, изучал каждого в отдельности. Такая тактика заставляет людей вибрировать раньше времени, следовательно, от них легче добиться правды. Потом он достал из ящика лист бумаги, повернул его к троице, показывая цифры, написанные крупно маркером:

— У кого из вас этот телефон?

— Ни у кого, — ответил Сашко за всех.

— Это телефон Алекса, — сказал Хачатур Каренович и прищурился: мол, меня не проведете. — Где он?

— Да, Алекса, — подтвердил Сашко. — Но его у нас нет. Когда Каракуль бежал из ментовки, два мобильника у нас пропали. Мы думаем, это он забрал их.

Хачатур Каренович кинул победоносный взгляд на Булькатого: дескать, у меня котелок варит в отличие от тебя. А тот, похоже, без лишних слов догадался о предательстве Вадима, стал сумрачен. Хачатур сделал царственный жест в сторону двери:

— Ви можете идти.