Пояс Перуна, или Витязь познания

Похоже, силлархи по моему виду угадали правду. Их невиданная соединённая сообща ментальная мощь стала их ахиллесовой пятой – они все вместе получили внешнюю «инъекцию» из моего подсознания. Доселе они ничего не ведали о совести, как слепые о свете, толковать им о ней было бессмысленно, но они поняли, что получили некую информационную «отраву». Озлились до остервенения, и чёрный огонь вокруг меня усилился, но теперь он был мне нипочём…

Несмотря на осознание трагизма своего положения, я смеялся, торжествуя свою победу. Было очень интересно узнать, успеют ли они расправиться со мной до того, когда в них не пробудится совесть? Покончат они со мной, а потом спохватятся, осознав содеянное, оплачут и поставят мне величественный памятник. Тогда я стану, увы, не первым пророком, которому возвели памятник из тех камней, которыми его сначала закидали. Или они всё же успеют переродиться, и совесть заставит их остановить расправу надо мной?..

Я уже не смеялся, смотрел на них и ясно видел, что с каждым проходящим мгновением второй вариант становился всё большей и большей реальностью.

Впрочем, мне уже было наплевать на то, какой вариант они теперь изберут. В моём подсознании вдруг словно исчезли все преграды и заслоны: я знал теперь если не всё, то почти всё. С этой минуты это уже можно было мне знать и понимать.

Я оказался погребён под лавиной новой информации. Не сразу смог разобраться в ней…

А познав уже всё до самого конца, рассмеялся смехом победителя, радуясь своему триумфу.

Боль, страхи, сомнения куда-то в один момент ушли, я поразился новому чувству, совершенно новому ощущению.

Вспомнил себя в качестве Алексея Лобина на Зачарованной планете – Тартаре, где силлархи установили свою тиранию…

Тогда со мной… вернее, с ним находился гиссл…

Гисслы были наиболее близки к тому, что люди именовали богом, богами. Они обладали поистине всемогуществом, а я являлся не просто клоном-матрицей землянина Алексея Лобина с его Поясом Перуна, но и отчасти самого гиссла. Совсем немного, но сие делало меня ежели не богом, то полубогом. Я обладал в чём-то сравнимыми – практически божественными – возможностями гисслов…

Вспомнил свои манипуляции с «арсеналом», подводные полёты, ускорение времени, невидимость, скорую регенерацию органов своего и чужого тел и усмехнулся: теперь они казались мне мелкими фокусами. Взять то же время, ныне я мог не только ускорить его, но и замедлить, остановить, а то повернуть вспять. Я владел не только левитацией, но и телепортацией: узнай её раньше, то мне можно было обойтись без долгих странствий, а сразу перенестись сюда или в любую точку мира, в котором я находился. В него меня отправили гисслы по просьбе землян с тем заданием, которое я уже фактически выполнил.

Внезапно перед моим внутренним взором предстали два первояйца, которые я отложил по пути сюда. Увидел их оба, очень похожих по цвету и форме. Теперь надобность в них отпала: они дрогнули и стали оседать, теряя форму, превращаясь в пыль, прах и плен…

Я опять вернулся к той реальности, к тому миру, в котором находился.

Особенности данного пространства-континуума были таковы, что я уже не мог покинуть его, ибо был заброшен сюда в виде, скажем так, нематериальной идеи, которая воплотилась в реальную оболочку по образу и подобию тех, о ком я уже сказал.

Сами силлархи, хозяева этого мира… вернее, уже бывшие хозяева! – его покидали только в энергетической сущности, странствуя по иным мирам и измерениям, подыскивая себе подходящие физические тела. Я был обречен вечно жить здесь, с ними. Правда, этот мир был далеко не худшим из всех возможных. Необычайно велик, разнообразен. Устроен он не лучшим образом и мне хватит дел, чтобы я не скучал, преображая и улучшая его. А в иные миры могу послать своего двойника, обязательно побываю позже на Земле, встречусь с Алексеем Лобиным…

Но это всё может подождать. Силлархи тоже уже осознали, с кем имеют дело. Они понимали все мои трансформации. Пока понимали. Теперь можно было закрыться от них, сделанного вполне достаточно. Они уже ведали о моём превосходстве и выстраивались почётными рядами для встречи нового властелина своего мира – то бишь, меня.

«Как же мне именовать себя? – мелькнула в голове мысль. – Царём, императором, султаном, падишахом, магараджой, верховным правителем, владыкой, хозяином или ещё как?.. Впрочем, это дело десятое, какой выбор я сделаю, тот они безоговорочно признают. Признают охотно, добровольно, даже с радостью. Ибо знают мои невероятные возможности, мою задачу на предельно мудрое и справедливое правление на общее благо всех».

И я направился к почётной шеренге моих подданных…