Пояс семи тотемов, или миротворец Длинное Перо

– Нет, – решительно ответила Аеана. – Мы, конечно, вернемся к отцу, и быстро, но этого юношу нужно взять с собой, иначе мы оставим его в опасности. Ты разве не видишь, что река потекла вспять и вода в ней поднимается? Если мы его оставим, он может умереть, потому что находится в таком состоянии, что не может о себе позаботиться. Не знаю, как мы положим его в каноэ, но, если это получится, мы отвезем его к Каверасу, нашему отцу.

Старшая, хоть и более робкая сестра вняла этим увещеваниям, но и без того Аеана подвела каноэ к тому месту, где продолжал сидеть раненый, безразличный к своей судьбе и к тому, что его окружало, продолжая повторять странные слова, застрявшие в его мозгу. Аеана поговорила с ним, но он не понимал, что она говорит. Она положила свою нежную ладонь на его предплечье и попыталась побудить его сесть в каноэ, но он оставался безразличным и неподвижным.

Наконец в отчаянии девушка произнесла одно из странных слов, которые он все время повторял – «Массасойт», и юноша посмотрел на нее, словно впервые осознав ее присутствие. Слабая улыбка мелькнула на его покрытом кровью лице, и он дернулся ей навстречу. В следующее мгновение он с некоторой ее помощью он смог забраться в каноэ и лег на дне, совершенно обессиленный, с закрытыми глазами, пока две девушки выводили его из зарослей камыша. Потом, взяв весла, они быстро погнали свой легкий челн вниз по реке к отцовской хижине.

Так дочери Кавераса, которых отец послал, чтобы они нарезали камышей, из стеблей которых делались легкие стрелы для охоты на птиц, вернулись без них, но привезли вместо этого раненого, находившегося в беспамятстве юношу.

Хотя старый мастер с первого взгляда понял, что молодой воин – не макуа, и вообще не ирокез, его понятия о гостеприимстве не позволили ему задавать какие-то вопросы, и он ни секунды не колебался, стоит ли помочь этому чужаку. Понадобились совместные усилия отца и дочерей, чтобы перенести Нахму из каноэ в хижину, и, когда тот наконец лежал внутри на импровизированной лежанке из веток, покрытых шкурами, он снова похож был на мертвого.

Глава VI В хижине стрелодела

Хижина Кавераса, в которой жил только он сам и две его дочери, одиноко стояла на зеленой поляне в тени вязов на западном берегу величественного Шатемака. Рядом протекал ручей с кристально чистой водой, а недалеко были большие запасы материалов, служивших сырьем для старого стрелодела. Соседние холмы содержали огромное количество кремня, сланца, агатов и молочно-белого кварца, а стебли тростника и прямые побеги деревьев всегда были готовы для того, чтобы их пустили в работу. Олени, которыми были полны соседние леса, давали спинные жилы, которыми привязывались наконечники к древкам, а стаи птиц, которых на реке было множество, были источником перьев. В молодости Каверас был известным воином. Теперь он стал самым опытным стрелоделом в своем племени. Кроме этого, он был мистиком, пророком и одним из самых сведущих целителей, знающим лечебные свойства трав, корней, коры и листьев.

В этих двух своих ипостасях – стрелодела и целителя – Каверас всегда был востребован, и, хотя хижина его стояла в отдалении от ближайшего поселка его народа, было редкостью, когда туда никто не приходил. Молодые воины приходили, чтобы купить стрелы я бросить взгляд на его хорошеньких дочерей; те, кто старше, приходили обсудить свои серьезные вопросы, и множество людей разного возраста и пола приходили, чтобы вылечиться или воспользоваться его советами. Поскольку все они приходили не с пустыми руками, Каверас ни в чем недостатка не испытывал, и его кладовая всегда была полна дарами лесов и полей, для чего ни ему, ни его дочерям не приходилось прикладывать никаких усилий.

Эти последние поддерживали порядок в просторной хижине, разделенной на три комнаты, из которых только одна была доступна для посетителей, готовили еду и шили одежду с помощью ниток из жил и иголок из рыбьих гостей. В то же время они находили удовольствие в том, чтобы плавать по реке в каноэ из белой березовой коры, принесенной с далекого севера, и в уходе за своими любимцами – двумя ручными оленями и большой стаей выведенных в неволе диких уток. Помогали они отцу и в работе со стрелами, особенно в сборе материалов.

Этой жизнью – полной трудов, но бедной событиями – старшая сестра была вполне довольна, но Аеана всегда искала разнообразия и приключений. Теперь у нее было и то и другое, с появлением в ее хижине чужака – молодого, непонятно откуда появившегося, раненого, едва ли не на грани смерти, и говорившего на языке, который был совершенное незнаком даже ее мудрому отцу. Более того, ее интерес к нему непрерывно возрастал – разве это не она нашла его и спасла от неминуемой смерти?