Пояс шахида

— А смысл? — Сергей преодолел нерешительность и принялся действовать шаловливой ручонкой, осторожно раздвигая бедра педиатрессы.

— Смысл… Смысл! Мужская логика… Приходит к тридцатилетнему мужику красавица восемнадцати лет… Такая юная, чистая, свежая… Ох… Дает штуку баксов и просит её дефлорировать… Ох-х! Ну и что — мужик откажется?

— Ну… Даже и не знаю!

— Да никогда в жизни не откажется! Ему и баксы не нужны — слюной изойдет от желания… Ох-ххх…

— Я тебя люблю, — сурово заявил юный партизан, и, не имея сил далее держать паузу прелюдии, решительно завалил благоухающую Алену на диван.

«…И все завертелось…»

И любил наш партизан соблазнительную педиатрессу неукротимо и мощно, с комсомольским задором малотраченного юношеского либидо и соответствующей амплитудой. И взбрыкивала ответно пылавшая огнем сумасшедшей страсти педиатресса, как необъезженная ковбойская лошадь на своем первом родео. И стонала так, что у самого лютого импотента волосы встали бы дыбом (и не только на голове!). А в конце крикнула жутко, будто её расчленяли заживо, судорожно выгнулась коромыслом, подбросив своего наездника, и, обмякнув, слезно прошептала:

— Спасибо, господи…

А юный партизан на возглас сей внимания не обратил, поскольку тотчас же бурно финишировал, и, не в силах сдержать кипящую волну затопившего его чувства, завопил подобно этому… как там его… Ну, помните, урод волосатый по джунглям слонялся — давно это было, на заре Советской власти, и совсем не у нас… А! Тарзан это был. Вот, подобно Тарзану он и завопил. Пронзительно и неистово. Благо звукоизоляция отменная! А то бы все секьюрити сбежались.

— Это было что-то такое… какой-то шквал… — еле слышно прошептала педиатресса.

— Угу, — буркнул Сергей, устало сползая на ковер и с каким-то запоздалым сожалением подумал вдруг:

«Похоже, Настя от меня что-то скрывала! Оказывается, это может быть не только разрядкой и приятным дополнением к релаксации, а чем-то гораздо большим. Чем-то таким, что даже и описать невозможно…»

«Однако пора и честь знать», — подумал Сергей и сообщил Алене:

— Пойду, это… носик попудрю.

— Мрр… — педиатресса, томно раскинувшаяся на дива не, даже говорить не желала. — Мрр…

Сауна была богатая. Можно сказать, и не сауна вовсе, а целый релаксационный комплекс для обслуживания оккупантов. Просторная дубовая парилка, десятиметровый бассейн, отделанный мрамором, две ванны-джакузи, два циркулярных душа со всеми мыслимыми «наворотами», брандспойты для «шарко», лежанки из натуральной кожи, которые можно равновероятно использовать как для массажа, так и для прочих непотребств.

Большой шкаф был под завязку набит дорогим парфюмом для умащивания и благоухания.

— Ну, привередливые вы, товарищи чабаны! — пробормотал Сергей, отыскивая взглядом рабоче-крестьянскую марганцовку. — Ну, разбаловались! Потную, немытую, носатую чернавку на бараньей шкуре — не желаем, значит? Подавай вам благоуханных белоголовых Афродит с голубыми глазками, да? Да уж… Ничего, уродцы вы мои ненаглядные, ничего — погодите немного… Ваши пастбища скучают без вас! Они взывают к вам — придите, чабаны мои разлюбезные, хватит на асфальт гадить, пора домой! Домой, домой…

Марганцовка таки обнаружилась — и в изрядном количестве. Осуществив процедуры гигиенического характера, наш юный философ осмотрел себя в огромное зеркало в полстены и неожиданно сделал вывод:

— А я, оказывается, нравлюсь дамам! Интересно… Хорошее дело — пригодится во благо борьбы за светлое будущее. В шпионских фильмах главный герой всегда — отпетый мачо. И это вполне способствует: дамы любят, трепетно отдаются, скрашивая суровый спартанский быт шпиона, и всемерно помогают. Этакая «пятая колонна» в тылу противника…

На прощанье Алена крепко обняла начинающего мачо, запечатлела на чистом челе долгий грустный поцелуй и сунула бумажку с телефоном.

— Приедешь из Италии — позвони. Если, конечно, за хочешь. Я тебя всегда приму…

— Конечно-конечно! Непременно… Обязательно…

— «Непременно»! — печально передразнила Алена, вытаскивая из гнезда на трюмо радиотелефон и набирая номер. — «Непременно», ага… Леша, помигай перед УГРом… Нет, через минутку. И чуть подольше — минуты две… Ладно? Ага, спасибо…

— Вот, как обещал, — Сергей достал доллары, положил на стол и между делом поинтересовался: — Что значит — «помигай»?

— Забери, дурачок! — Алена нахмурилась, сунула деньги обратно в барсетку. — За такое деньги не берут. А «помигай» — это помехи на камеры.

— Помехи?

— Угу. Леша что-то там с проводом делает, записывается рябь. У нас хозяин иногда просматривает записи. А он у нас такие вещи не поощряет, так что…

— Так ведь каждые сутки — сброс, и по новой, — выказал Сергей компетентность в рамках заявленного по легенде амплуа, а про себя подумал: «Да, хозяин твой, вне вся кого сомнения, не одобрил бы такого поведения. И в этом плане можно быть уверенным: что бы ни случилось, ты, красавица моя желанная, будешь молчать про нашу встречу, как рыба об лед…»