Пояс жизни

Помня, что психиатр Нилин ведет систематические наблюдения за всеми участниками экспедиции, Батыгин тоже отправился во врачебный кабинет. Нилин только что закончил обследование астроботаника Громова.

— Видите, какой неожиданный эффект? — сказал Нилин Батыгину, когда астроботаник удалился. — У большинства — неестественная веселость, возбужденность, а этот — в черную меланхолию ударился, смотрит на все подозрительно, недоверчиво, словно его обмануть собираются…

Батыгин, когда психиатр проделал с ним все, что посчитал необходимым, пригласил его к себе в каюту и чистосердечно покаялся в неразумных поступках на берегу моря. Врач в свою очередь поведал ему о поведении людей, оставшихся у звездолета.

— Я полагал, что отклонения от нормы будут значительнее, — заключил Нилин, и в голосе его послышалось чисто профессиональное сожаление. — Отделались пустяками…

Едва он произнес эти слова, как дверь каюты открылась, и на пороге появился астрогеолог Безликов. Лицо его было строго, почти торжественно.

— П'ошу считать меня философом, — картавя объявил он. — Подумал и 'ешил — тео'ия п'ежде всего. Буду обобщать…

Психиатр Нилин, не вставая с кресла, возбужденно потер руки, а в глазах его вспыхнули искорки неподдельного интереса.

— Превосходно, — шепотом произнес он. — Лучше и не придумаешь!

Безликов не расслышал, что сказал психиатр, но памятуя прежнюю вражду, выразительно повернулся к нему широченной спиной.

А Батыгин растерянно молчал.

— Философом? — переспросил он наконец и, спохватившись, сказал: — Садитесь, пожалуйста.

— Да, п'ошу, — подтвердил Безликов и величественно опустился в кресло. — Так 'ешил.

— То есть, вы собираетесь заняться теорией познания? — Батыгин вспомнил о их последнем разговоре.

Безликов пренебрежительно махнул рукой.

— Это для меня слишком узко. Гово'ю же — буду обобщать. Вы, конечно, знаете, что философия спасает конк'етные науки от ползучего эмпи'изма…

— Так вы нас спасти намереваетесь? — Батыгин неожиданно развеселился.

— 'азумеется. Дам общую ми'овозз'енческую ка'тину.

— Но что вы будете обобщать?

— Все. Аст'огеологии мне мало. Масштаб не тот.

— Значит, вы можете обобщить материал любой науки? — сдерживая улыбку, спросил Батыгин.

— Да, — сказал Безликов.

— И биологии?

— Да.

— И физики?

— Конечно.

— И кибернетики? — Батыгин все еще пытался быть серьезным.

— Что за воп'ос!

— И астрономии!

— Безусловно.

— И астрогеофизики?

— П'авильно!

— Ну и шутник вы!

— Ничуть!

Психиатр Нилин не выдержал — исчез из каюты и почти тотчас вернулся со своим прибором. Безликов сидел в величественной позе, преисполненный чувства собственного достоинства, и наслаждался впечатлением, произведенным на Батыгина.

Нилин подступал к новоявленному философу робко, бочком.

— Во имя науки, — заискивающим тоном сказал он. — Ради грядущих поколений…

Увидев ненавистный аппарат, Безликов подскочил, как ужаленный.

— А-а! — вскричал он. — Я за себя не 'учаюсь! Я т'ебую, чтоб ко мне не п'иставали!

С завидной легкостью увернувшись от психиатра, Безликов выскочил из каюты.

— Какой экспонат! — всплеснул руками Нилин. — Но от меня он не уйдет! Нет, не уйдет!

Батыгин расхохотался — весело, неудержимо, и Нилин тотчас повернулся к нему.

— Я ничего, — Батыгин поперхнулся. — Я по-настоящему смеюсь…

— Конечно, конечно, — Нилин подозрительно приглядывался к начальнику экспедиции. — Я понимаю…

— Пойдемте-ка отсюда, — не выдержал Батыгин. — Посмотрим, чем народ занимается.

Астрозоолог Шатков и астроботаник Громов взялись наконец за микроскопы, и получалось у них так, что каждому для работы требовалась в обязательном порядке вся банка целиком. Воинственных биологов едва уговорили заключить короткое перемирие; устроившись за одним столиком и поставив банку посередине, они принялись за определение.

Сине-зеленые водоросли так и были признаны сине-зелеными, а прыгающие блошки оказались рачками, но отнести их к какому-нибудь земному роду Шаткову не удалось.

Анализ почв, произведенный к тому времени, дал любопытные результаты. В первом образце химики обнаружили лишь очень слабые признаки органического вещества. Есть ли там бактерии — сразу установить не удалось, и бактериологи поместили крохотную частичку образца в особую питательную среду, а банку поставили в термостат: если в образце грунта бактерии все-таки имеются, то через неделю они должны расплодиться и образовать хорошо заметную под микроскопом колонию. Во втором образце, взятом на приморской низменности, содержание органических веществ оказалось значительно выше, а под микроскопом были замечены бактерии, питавшиеся органическими остатками.