Появишься - позвони (Книга 1)

Перевернув страницу, Артур поймал себя на мысли, что вообще не понимает, о чем написано в "правильном журнале для мужчин". Вернувшись назад, он внимательно прочел название статьи: "Если она зарабатывает больше тебя". Закрыв журнал, он сунул его в пакет. В вагон вошел высокий бородатый бомж с армейским рюкзаком на плече, и что-то сказал, обращаясь к пассажирам. Артур особо не прислушивался, наизусть зная это нытье про "кто сколько может", но в этом случае что-то было не так. К немалому своему удивлению, Артур услышал, что высоченный бомж просто просит у народа прощения за свой внешний вид и запах.

- ...вы ж понимаете, будь у меня возможность принять душ и переодеться, я бы не ходил в таком виде.

Из рюкзака он извлек газету, постелил на сидение и присел на нее. Как раз напротив Артура. И тот машинально принялся рассматривать бомжа. Сквозь длинные спутанные космы волос и бороды проглядывало четкое, правильное лицо с ярко-синими глазами. Остальная публика тоже разглядывала, и интерес был дружелюбным, пассажиры готовы были идти на контакт, и человек это понял. Он почему-то заговорил об американском образе жизни, о том, как это неверно, о том, что жить как они нельзя ни в коем случае, что это путь деградации и саморазрушения, что осталось им уже пол шага до абсолютной бездуховности, а ведь душа, живая, развитая, дышащая душа, и есть та самая грань, отличающая человека от скотины...

Речь его была такой спокойной, чуть ироничной и настолько грамотной, что заслушался весь вагон. Не прерывая монолога, он извлек из рюкзака кусок картона, лист бумаги, карандаш и, бросая быстрые взгляды на Артура, принялся рисовать его портрет. Вечерние Пассажиры стали подтягиваться поближе, чтобы рассмотреть получше.

Рука бомжа двигалась с профессиональной легкостью, на листке быстро появлялось резковатое лицо Артура с густыми жесткими, слегка вьющимися черными волосами, ровный нос, высокий лоб, хищноватые губы и глаза с длинными ресницами, которые в детстве он пытался обрезать, потому что они казались ему девчоночьими... Не без досады Артур услышал, что следующая станция Марксистская. Надо выходить. Взяв свой пакет, он встал, вытащил из нагрудного кармана стольник, и протянул бомжу.

- Да вы что... не надо, - тот поднял на Артура растерянные синие глаза, - не надо, что вы!

- Бери, бери, отец, тебе надо.

Видя, что он не собирается брать деньги, Артур положил купюру чуть пониже своего нарисованного лица и вышел из вагона.

Перейдя на кольцевую Таганскую, он не стал садиться на диванчик, хотя и ехать было прилично. Бросив взгляд на часы, он заметил, что они стоят.

- Следующая станция "Самолетная", - донесся из динамиков хриплый, какой-то издевательский голос. От удивления Артур едва не выронил пакет. Подняв голову, он посмотрел по сторонам. Немногочисленные пассажиры застыли, будто нарисованные и все, как один, смотрели на Артура неподвижными желтыми глазами.

- Следующая станция "Старческая"! - каркнул механический голос.

Артур медленно закрыл глаза и так же медленно открыл их, давая окружающему миру шанс придти в себя и стать прежним. Ничего не изменилось, ото всюду таращились желтые глаза.

- Что за ё-мое... - прошептал Артур, чувствуя, как сильно закололо сердце. Тут же закружилась голова, в желудке резануло страхом.

- Следующая станция "Продувная"!

Двери стали открываться, и Артур бросился прочь из свихнувшегося вагона.

БЕГЛОВ

Стоя почти по колено в снегу, Артур озирался по сторонам. Куда ни глянь, гладкое заснеженное поле, а где-то далеко, почти на линии горизонта, темнели то ли деревья, то ли какие-то постройки. Пакет выпал из артуровой руки и, с жалобным бутылочным звяканьем, упал в снег. Это вывело молодого человека из ступора. Для верности, он сам себе залепил пощечину, но это дела не поправило. Снег, низкое серое небо...

Артур выругался раз, выругался два - звук собственного голоса мало-мальски привел в чувство, почти успокоил. И Артур заметил, что ему совершенно не холодно. В летней одежде, в рубашке с коротким рукавом, он стоял в снегу и испытывал лишь легкую прохладу, как в комнате со сквозняком. Нагнувшись, он потрогал снег, тот был почти теплым. Зачерпнув пригоршню, он выяснил, что "снег" не слипается в комок, даже на вкус попробовал - солоноватый. Сплюнув, Артур поднял пакет, вытащил бутылку водки, открутил крышку и сделал пару больших глотков.

- Так, - вслух произнес он, закрывая бутылку, - что там эта гадина бредила про иные измерения?...

В эту минуту он ощущал такую легендарную ненависть к Лиле, будто она собственноручно выпихнула его из вагона метро на это поле.