Появляется всадник

Она услышала слабый шорох — по земле топали босые ноги. Она резко обернулась, краем глаза приметив нечто в вечерней тени. Затем все исчезло. Она не была уверена, действительно ли что—то видела.

Но у нее по спине пробежал холодок, когда она припомнила, что говорил Мастер Эремис лордам провинций. Весь Мордант подвергается их нашествию. Странные волки загрызли сына Тора, Всеядные ящерицы шастают по складам Демесне, Огненные ям*, появляются в полях Термигана.

Но это было не все. Сейчас она вспомнила окончание фразы.

Упыри бесчинствуют в деревнях Файля. — Джерадин… — Она едва могла говорить. — Давай выбираться отсюда.

Он продолжал смотреть на хижины; он не слышал того, что слышала она. Но утвердительно кивнул.

Без всякой видимой причины, когда они возвращались к лошадям, он вытащил меч из ножен.

Она надеялась, что никаких причин для этого нет. И тем не менее, радовалась, что он вооружен — и действует решительно, пусть ему и не хватает опыта. Весь обратный путь через деревню и мимо корраля Териза держалась как можно ближе к нему. Их сапоги производили слишком много шума, заглушая для Теризы тихие шуршащие шаги. Но дважды ей почудилось в самой густой тени движение, будто тьма оживала.

Она почувствовала странное облегчение, когда они нашли лошадей там, где их оставил Джерадин, — и нашли живыми. Обе лошади нервничали; серый то и дело напряженно вскидывал голову; мерин испуганно вращал глазами. Может быть, они чуяли тот же запах, который заставил ее так нервничать. С лошадьми оказалось непросто справиться и после того как те поняли, что их отвязали от дерева.

Посчитав тревогу лошадей и собственную озабоченность причинами достаточно уважительными, Териза с Джерадином объехали пустую деревню на почтительном расстоянии и вернулись на дорогу, обозначенную на карте Термигана.

***

Пока ночная тьма не заставила их остановиться, они постарались уехать от Аперита как можно дальше. Териза вообще не хотела останавливаться; но в темноте они попросту потеряют дорогу. Фонарик был бы им большим подспорьем. Большой фонарик. Ну конечно, пробормотала она про себя. А почему бы еще не бронированный автомобиль? Или даже аэроплан, чтобы сбросить несколько стратегических бомб на Эсмерель? На армию короля Фесттена? Джерадин нуждался лишь в зеркале.

Он мог бы сам изготовить его… Ах, будь у него зеркало—к примеру, такое же, как то, что привело ее к нему!

Держи карман шире!

Когда они устроились на ночлег, она помогла Джерадину развести костер побольше. Даже сходила за дровами в лес — насколько посмела. А после ужина мрачно заметила:

— Не знаю, что заставило меня сказать это.

Джерадин удивленно взглянул на нее поверх котелка с похлебкой.

— Ты сказал, что это единственные, кому не удалось спастись. А я сказала, что это единственные, кому спастись удалось. Не знаю, почему мне это пришло в голову.

Он без особого успеха попытался улыбнуться.

— Будем надеяться, что это просто твое мрачное воображение. — Когда огонь освещал его лицо, он напоминал ей Термигана.

Она тоже не могла заставить себя улыбнуться.

— Почему, — спросила она пытаясь избавиться от жутких картин, стоящих у нее перед глазами, — все, что идет от воплощений, несет в себе столько разрушения? неужели в зеркалах так легко найти ужасные вещи? неужели вселенная настолько страшна?

— Я искренне надеюсь, что нет. — В попытке как—то успокоить ее Джерадин скорчил насмешливую гримасу. Затем устроился поудобнее, приготовившись дать ответ. — Вероятно, правда заключается в том, что в каждом мире есть свои хищники. Но даже если в мире вообще нет насилия, то существа, обитающие в нем, или силы могут нести разрушение — если будут вырваны из естественной среды обитания. В яме с лавой нет ничего ужасного, до тех пор пока она остается там, где и должна быть. Но по—настоящему разрушительная сила—это человек, воплощающий подобные вещи.

Можно ли назвать лисицу разрушительницей? Ведь она всего лишь охотится на цыплят. А люди цыплят выращивают. Но и в этом случае никто не видит ничего разрушительного в лисице.

Мы ведь не знаем, может быть, огненный кот, уничтоживший Хауселдон, был в своем мире чем—то вроде лисицы. Он мог быть там кем угодно. Может быть, он был там образцом милосердия.

Образец милосердия. Всего на мгновение она всерьез отнеслась к этой идее. Некий миссионер. Затем ее поразила мысль, что преподобный Тэтчер бродит и сжигает города. При некоторых обстоятельствах это доставило бы ему удовольствие. Но буквально сжигать города…

Она невольно улыбнулась. Когда Джерадин недоуменно уставился на нее, Териза громко рассмеялась.

Она чувствовала себя полной дурой — словно начала терять разум. Но продолжала смеяться и через некоторое время почувствовала себя лучше.

***